Три мудреца в одном тазу

За малыми колесницами двигалась большая — не на двух, а на четырех колесах, с паланкином, приводимая в движение двумя огромными эпиорнисами [60]. В ней восседал полный мужчина, разодетый в пух и прах. Широкая перевязь с кистями, перепоясывающая наискось грудь и спину, указывала на высокий чин, а вычурный головной убор, похожий на цветок лотоса, демонстрировал, какой именно. Наместник Города — самая крупная шишка в Наранно, да и в любом другом населенном пункте Юберии. Сам Опо’лай Мараха — великий и благословенный исполнитель воли Владельца, да попирает его нога каждого из живущих под этим небом во веки веков.

— Ап-ап-ап! — с трудом выбрался из колесницы Мараха. — Ап-ап-ап!

— Наместник Города желает встретиться с Наместником Корабля! — прокричал глашатай, взбегая на трап «Чайки».

И тут же полетел кувырком обратно — Гена, охраняющий вход, не собирался позволять кому попало шляться по судну. Наглый черномазый, лопочущий что-то на своем шалтай-болтай, получил мощный хук правой и скатился обратно на причал.

Однако Чертанов, услышавший его слова, уже торопливо переводил их Колобкову. А Петр Иванович, разумеется, тут же помчался извиняться — ссориться с местным мэром он не собирался.

— Ап-ап-ап! — расхохотался Мараха, глядя на стонущего глашатая. — Пусть боги хранят Владельца! Воистину, сами боги направили руку твоего воина, брат мой! Не один миллентум я прожил на свете, но впервые вижу такой удачный удар! Скажи, не случится ли так, что этот доблестный боец пожелает вступить в мою ставку?

— Думаю, нет, — осторожно ответил Колобков, выслушав перевод. Конечно, он не понял, что мэр подразумевает под «ставкой», но отдавать Гену кому попало не собирался. — Добро пожаловать… э-э-э… ваша светлость, что ли?

— Вступите на борт, льке Мараха, и отведайте скромного угощения этого корабля, — осуществил «вольный перевод» Чертанов.

— Ну, судя по тому, чего я наслышался о вас, оно не такое уж скромное! — воздел руки Наместник Города. — Я жду не дождусь, когда смогу попробовать того чудесного напитка, который вы называете «вот’ка»!

— Зинулик, накрывай поляну, у нас сам мэр в гостях! — заорал Колобков, тряся Марахе руку. — Серега, скажи ему чего-нибудь хорошее — как мы рады и все такое. Может, пошлину снизит.

— Да с вас и так берут самую малость…

— Но ведь берут же все-таки. Запомни, Серега, если хорошо подмазать начальство, сам тоже внакладе не останешься. На этом экономят только дураки! Гюнтер, будь другом, порыскай там каких-нибудь ценных сувениров — я ведь еще не все раздарил? Жемчужин там покрупнее, ручку с голой бабой, рубль юбилейный, ну и еще чего-нибудь, что дикари любят…

— Не волновайся, Петер, я все принести, — согласно кивнул Грюнлау. — Думай, этот бургомистр останется доволен.

— Надеюсь.

Как и все предыдущие гости «Чайки», Наместник Города сначала удивился, что его собираются угощать прямо тут, на борту. Большинство местных судов плохо подходят для богатых приемов — военные, торговые, рыбацкие, грузовые баржи… Юберийцы пока что не додумались строить корабли, предназначенные исключительно для того, чтобы весело проводить на них время. Вернее, одно такое было — у Владельца, построенное по спецпроекту, но в Наранно оно пока что не заходило. Да и вообще ходило только по реке — столица располагается в глубине материка.

Но потом, ощутив прохладу кондиционера (концентрация тепория в Наранно весьма высока), распробовав прелесть холодильника и послушав музыкальный центр, толстяк размяк и расслабился. Он ел и пил за троих, благосклонно взирая на землян и время от времени срыгивая.

Конечно, кроме него за стол уселись уже знакомый Колобкову Наместник Стражи, Наместник Порта, Наместник Храма (главный жрец) и Наместник Письма (личный писец Наместника Города). А за спиной встали телохранители — как у Марахи (ровно в шести шагах), так и у Колобкова. На сей раз ни о каком обмене сигаретами и речи не шло — угрюмые негры молча сверлили взглядами Гену с Валерой, да и те не оставались в долгу.

— Так, значит, вы пришли с Черных островов? — вежливо спросил Наместник Письма, покрывая пергаментный лист значками. Делал он это с поразительной скоростью — чтобы стать Наместником Письма, требуется в совершенстве овладеть искусством стенографии, а на это порой уходит до двадцати лет — юберийский алфавит не отличается простотой. — А где вы были до этого? Все путешественники, ходившие на те острова, единодушно утверждают, что там живут такие же люди, как мы. Мы только один раз слышали о людях с белой кожей — говорят, они живут очень далеко на севере, за бесконечной полосой соленой воды. Ни один корабль не способен пройти такое расстояние.

— А откуда же вы тогда об этом узнали? — спросил Чертанов.

— Нам рассказали л’тра. Эти крохотульки знают много такого, что недоступно человеку…

— Однажды мы покорим их всех, и все их секреты станут нашими! — прожестикулировал куриной ногой Наместник Города.

— Да, надеюсь… — криво усмехнулся Наместник Письма. — О старший брат мой, владыка и покровитель, возможно, я забыл еще о чем-то, что следует спросить у гостей твоего города?