Три кварка (1982-2012)

— Причёска у курсанта должна быть аккуратная. И спереди, и сзади, и сбоку. Волосы короткие, не взъерошенные, — направил Кривошапкин указку в сторону головы стоящего перед доской Шамрая. — Дополнительной растительности на лице быть не должно. Никаких бакенбардов, бород и прочей битловской небритости. Помните, что вы не какие-нибудь там бичи с унитазами вместо шапок, а нормальные советские люди и студенты одного из лучших вузов страны.

— А усы? Усы можно? — вклинился в монолог капитана Олег Денько. Усы у Олега имелись, поэтому проблема «неуставной» растительности его, естественно, волновала.

— Усы можно, — успокоил Денько капитан. — Но… не больше, чем у меня.

Павел Борисович слегка усмехнулся, оглаживая собственные усы. Густые и рыжие, почти как у доктора Ватсона в исполнении Виталия Соломина.

— Не больше моих, — ещё раз повторил капитан, поворачиваясь к застывшему рядом Шамраю. — Курсант Шамрай, вольно. Можете вернуться на место.

— Есть! — Володя попытался было вскинуть руку к виску, но вовремя опомнился и промаршировал к своему стулу без «отдания чести». Проследив за его «терзаниями», Павел Борисович довольно сощурился, дождался, когда новоиспечённый дежурный по взводу займёт своё место, а затем обратился ко всем остальным:

— Кстати, сегодня я ни у кого из вас не нашёл одной важной детали, отличающей любого курсанта, даже самого что ни на есть лоботряса, от точно такого же, но гражданского.

— Какой такой детали? — прервал почти театральную паузу кто-то из сидящих в аудитории.

— Эта деталь именуется головным убором, — пояснил Кривошапкин. — Так что к следующему занятию всем вам придётся не только привести к нормальному виду свои причёски и форму одежды, но и обзавестись соответствующим головным убором.

— Фуражкой что ли? — поинтересовались с центральных рядов.

— Пилоткой? — попробовали угадать те, кто занял «партер».

— Папахой? — хохотнули с «галёрки».

— До папахи вы пока что не доросли, — хмыкнул преподаватель. — Поэтому ограничимся обычным беретом. Стандартным, синим. Насколько я знаю, найти такой не проблема…

Действительно, приобрести в 82-м подобный берет проблемы не составляло. По крайней мере, в Москве и пригородах. Его продавали едва ли не в каждом универмаге. Этот головной убор очень уважали пенсионеры и… студенты, посещающие военную кафедру.

— А зачем нам эти береты нужны? — неожиданно вырвалось у Серёжи Герца, сидящего позади меня.

Павел Борисович хмуро посмотрел на задавшего дурацкий вопрос студента.

— Э-э… курсант Герц, — подпрыгнул с места Сергей, правильно оценив тяжёлый взгляд капитана, и повторил вопрос. — Зачем нам береты, товарищ капитан?

— Затем, что к пустой голове только примочки прикладывают, — усмехнулся преподаватель. Сказал и, чуть поморщившись, потрогал собственный лоб. «Ну да, всё верно. Он же боксёр, поэтому в лоб получает с завидной регулярностью. Как от соперников по рингу, так и от своей дражайшей супруги. Бывает, за дело, а, бывает, и в качестве профилактики…»

Следующие двадцать минут, вплоть до разделяющего пару короткого перерыва, капитан Кривошапкин посвятил ознакомлению курсантов-студентов с руководством вооружённых сил страны и руководящим составом кафедры (не вживую, конечно, а посредством перечисления их должностей, фамилий и званий). Затем проинформировал о плане учёбы на ближайший семестр, а перед самым звонком бодренько так объявил:

— А сейчас, товарищи курсанты, мне бы хотелось посмотреть, чему и как вас учили в школе на НВП[3]. Проверку вы будете проходить в кабинете 304 во время второй полупары. Дежурный!

— Я! — уже в который раз отозвался Шамрай.

— Обеспечьте переход обеих групп в указанную аудиторию. И чтобы никто по дороге не потерялся.

— Есть, — вздохнул «несчастный» дежурный. На лице у него читалось классическое: «Нефиг было выпендриваться. Инициатива, как известно, наказуема…»

* * *

Дорога в соседнее, через дверь, помещение оказалась короткой. Потеряться никто из нас не сумел.

Триста четвёртый кабинет, куда мы ввалились толпой, несколько отличался от того, в котором прошли первые сорок минут занятий. «Парты» стояли не рядами в линию, а уступом, «освобождая» место в центре для длинного и широкого стола с невысокими бортиками по краям. Доски на стене не было, зато хватало учебных макетов и стендов. Тех самых, что информировали массы о поражающих факторах ядерного взрыва, особенностях устройства различных видов вооружений, тактике их применения, обмундировании и знаках различия военнослужащих, строевых приёмах, структуре вооружённых сил и прочая, прочая, прочая. Присутствовали также красочно оформленные плакаты с выдержками из Уставов и наставлений, цитатами из классиков, портреты военачальников как нынешних, так и прошлых времён, героев войны, членов Политбюро (ну да, куда же без них). Короче, стандартный учебно-практический класс с начинкой из аксессуаров в стиле позднесоветского «милитари».

Кое-как разместившись (стульев на всех, увы, не хватило — пришлось слегка потесниться), мы принялись с любопытством осматриваться, дожидаясь появления преподавателя.