Три билета до Эдвенчер

— Правда? — удивленным тоном спросил я, стараясь перекрыть шум. — Премного благодарен за вашу любезность, что предупредили. Сейчас спустимся и поглядим, в чем дело.

— Ради Бога! Наведите порядок, а то от грохота невозможно спать!

— Да, вот теперь слышу. Прошу извинения за беспокойство, — вежливо ответил я.

Шаги удалились, и мы со Смитом молча переглянулись. Я вылез из постели и подошел к окну.

— Тс-с-с! — прошипел я.

Капибара продолжала исполнять свою сольную партию.

— Знаешь что, — вдруг сказал Смит, — отнесем-ка ее в музей! Ночной сторож там присмотрит за ней до утра.

Ничего лучшего просто не могло прийти в голову. Кстати, мы были явно не одиноки в своем желании отдохнуть от общества не в меру шумного соседа: пока мы одевались, к нам пришли еще двое постояльцев и осторожненько намекнули, что, мол, кто-то из наших питомцев готовится дать деру. Спустившись в сад, мы накрыли ящик еще несколькими мешками и понесли по дороге. Недовольная тем, что ее потревожили, капибара принялась бегать взад-вперед по клетке, отчего та раскачивалась, словно качели. До ворот музея было всего каких-нибудь полмили, но ноша была столь тяжела, что мы трижды останавливались передохнуть, и трижды капибара угощала нас концертом, наигрывая успокаивающие мелодии. Наконец мы завернули за последний поворот и уже увидели ворота музея, как перед нами словно из-под земли вырос полисмен.

Мы остановились, и он остановился. Мы с подозрением уставились на него, и он — на нас. С чего бы это двум джентльменам шляться по улицам, когда все доброе ложится и все недоброе встает? Ему, вероятно, показался занятным наш вид: растрепанные волосы, затравленный взгляд, торчащие из-под верхней одежды пижамы… Постойте, да вы, я вижу, несете гроб! Ну, я, кажется, подоспел вовремя!.. В это время из «гроба» донесся жуткий храп, словно последний вздох жертвы… У стража порядка глаза вылезли из орбит: не иначе как это выходцы с того света тащат к себе в склеп какого-то несчастного!.. Как бы самому не пропасть… Набравшись мужества, блюститель закона прокашлялся и неуверенно произнес:

— Д-добрый вечер. Ч-чем могу быть полезен?

Теперь в мои задачи входило: внятно и доходчиво растолковать полисмену, кто такая капибара, почему она в робу и зачем ее в час ночи нести в музей. Задача оказалась не из легких. Я бросил безнадежный взгляд на Смита, он в ответ бросил столь же безнадежный взгляд на меня. Собрав волю в кулак, я чарующе улыбнулся стражу порядка.

— Добрый вечер, констебль. Мы несем капибару в музей, — сказал я и тут же сообразил, сколь неубедительно звучит такое объяснение. Полисмен был того же мнения:

— Простите, что вы несете, сэр?

— Капибару.

— А что это такое?

— Вид грызунов, — сказал Смит, почему-то считавший, что все должны хоть что-нибудь смыслить в зоологии.

— Это такое животное, — поспешно объяснил я.

— Ах, животное! — сказал полисмен с деланным интересом. — Так, значит, говорите, животное! Позвольте-ка взглянуть на него, сэр!

Мы поставили клетку на землю и развернули многочисленные мешки. Полисмен посветил внутрь карманным фонариком.

— Вот это да! — вскрикнул он с удивлением, на сей раз искренним. — Так это водяная крыса?

— Точно так, — с облегчением подтвердил я. — Мы несем ее в музей. Понимаете, мы держали ее во дворике гостиницы, но она так шумит, что невозможно спать.

Как бы в подтверждение этих слов капибара сыграла веселенькую мелодию — мол, начинаем представление, всем на удивление, выйдет мертвец из гроба, пожалуйста, смотрите в оба! Полисмен был настолько очарован, что даже помог нам нести клетку последние оставшиеся ярды до ворот музея, а там уже все вместе стали звать ночного сторожа. Но наши призывы остались гласом вопиющего в пустыне, и вскоре стало ясно, что никто музей не сторожит. Между тем сольный концерт капибары пошел по нарастающей, и мы, собравшись вокруг клетки и силясь перекричать музыку, принялись дискутировать, как нам быть. Выход подсказал полисмен.

— А не оттащить ли вам ее на бойню? — предложил он. — Да нет, я не в том смысле! Там есть ночной сторож, я знаю точно.

Сказано — сделано. Он показал нам дорогу, и мы, подхватив жутко раскачивающийся ящик, тронулись в путь. Но самое интересное, что дорога от музея к бойне пролегала мимо нашего пансиона. Что ж, раз такое дело, можно остановиться отдохнуть.

— А может, оставим ее здесь, а сами прозондируем почву? — сказал я. — К чему таскать ее в такую даль, вдруг ее там не примут?

Оставив капибару в саду пансиона, мы отправились по пустынным улицам. Раз или два сбившись с пути, мы нашли-таки бойню. К нашей радости, в одном из верхних окон горел свет.

— Ау-у! — крикнул я. — Сто-орож! А-у!

Ответа нет.

Я попробовал снова.

Ни звука.

— Дрыхнет, что ли? — сказал Смит, скорчив кислую: мину.

Подобрав крохотный камушек, я кинул его в окно и снова позвал сторожа. После длительной паузы окно все же растворилось. Оттуда высунулась голова негра преклонных годов.

— Эй, сторож! — жизнерадостным голосом начал я. — Простите, что потревожил вас! Не могли бы вы присмотреть за нашей капибарой? Только одну ночь!

Негр тупо уставился на нас.