Третий выстрел

— Куда ж нам идти? — изумилась Дита. — Ни денег, ни вещей, даже оружия — и то нет. Вот интересный какой!

Василий пожал плечами и ничего не сказал.

А и правда? Куда ей идти? На Садовую возвращаться — понятно, что нельзя, если взяли Дору, то чекисты уже там. А где еще в Москве ее ждут? Впрочем, почему в Москве-то? Надо вообще уходить из пределов республики, но опять же — куда? В Поволжье, к Комучу? Да ну, какая из нее эсерка?! Что ей там делать? Вернуться к маме с папой в Одессу? Они, конечно, примут блудную непутевую дщерь, но живы ли они? Одесса… Золотая осень, Преображенская, Аркадия, Ланжерон… Но и — австрийцы, немцы, Скоропадский, опять погромы начнутся, чего еще от них ждать. Вон, Эйхгорна в Киеве убили, немцы злющие теперь. Так раз они злющие, то, может, воевать с ними пойти? Там много ребят с ними борются, это как раз настоящее Дело. Вот и Митя Попов туда рванул, а он знал, что делал. Интересно будет, если они там встретятся. И если встретятся, то интересно — как? В общем, решено: пробираемся на Украину, а там — Бог направит. Здесь все равно оставаться нельзя. Да и с едой на щирой Украине получше наверняка.

— Здесь оставаться нельзя! — Георгий вернулся к вечеру следующего дня. Кинул на стол кипу газет. Сверху — «Правда», сразу бросилось в глаза:

Всем советам рабочих, крестьянских, красноармейских депутатов, всем армиям, всем, всем, всем.

Несколько часов тому назад совершено злодейское покушение на товарища Ленина… Товарищ Ленин, выступавший все время на рабочих митингах, в пятницу выступал перед рабочими завода Михельсона. При выходе с митинга он был ранен. Двое стрелявших задержаны. Их личности выясняются.

Мы не сомневаемся в том, что и здесь будут найдены следы правых эсеров, следы наймитов англичан и французов. Призываем всех товарищей к полнейшему спокойствию и усилению своей работы по борьбе с контрреволюционными элементами.

На покушения, направленные против его вождей, рабочий класс ответит еще большим сплочением своих сил, ответит беспощадным массовым террором против всех врагов революции.

…

Спокойствие и организация! Все должны стойко оставаться на своих постах! Теснее ряды!

30 августа 1918 г. 10 час. 40 мин. вечера.

Председатель ВЦИК Я. Свердлов

— А кто двое-то задержаны? — удивился Василий. Георгий пожал плечами:

— Понятия не имею. Задержана только Дора. Кстати, — он повернулся к Дите. — Она назвалась Фанни.

— Почему? — изумилась девушка.

— Не знаю, но думаю, чтобы сбить их с толку и отвести след от тебя. От нас, — поправился он. — Вообще-то Фанни Каплан и было ее псевдонимом, так что чекисты быстро все разузнают, кто она и откуда. Уходить надо.

Ну что, Фанни Рубинштейн, мечтала, чтобы твое имя вошло в историю? Получите, распишитесь, как говорят комиссары. Только в историю войдет не она, 18-летняя Фанни Хаимовна, из плоти и крови, с родинкой на груди и детским шрамиком на лодыжке. А только ее имя. И то не ее, вообще-то. Но Дора-то, Дора какова! Знала же, что на смерть идет, но духа не потеряла. И теперь настоящую Фанни, стрелявшую в Ленина, никто искать не будет. Впрочем, почему же на смерть? Это же только покушение, Ленин остался жив, может, срок дадут или простят за прошлые заслуги, как Спиридонову и Саблина?

— Не о том думаете, — прервал ее размышления Георгий. — Еще раз строчку про «беспощадный террор» прочитайте. И осмыслите, что сейчас начнется.

— Так у них и без того террор беспощадный, — возразил Василий. — Мало они крови пролили?

— Нет, товарищ, то, что теперь начнется, не идет ни в какое сравнение с прежним. Сейчас они зверствовать начнут. Безумствовать. Убивать всех, и друзей, и врагов. Поэтому сегодня ночуем последний день — и уходим.

— Куда? — поинтересовался товарищ Василий.

«Все же он немного туповат», — подумала Дита.

— Кто куда, — строго ответил Георгий. — И лучше никому из нас не знать, куда ушли двое остальных. Так будет правильно.