Третья

Мой день проистекал без происшествий потрясений, на радость матери. Я старалась быть максимально прилежной и не расстраивать её особенно в рассуждениях о моей последующей жизни, а ту часть, где следовали ею, напутствия искоса глянула на бабушку Лиз, а та лишь с ухмылкой отпила глоток отвара, лукаво подмигнув.

Папа уже стал заметно сдавать, обычно он источал напутствия, преисполненные правил и нормами, теперь же он чаще отмалчивался и больше уделял время внучке, а сегодня и вовсе отправился спать раньше обычного. А уже, когда всё разбрелись по комнатам, уединившись в ванной, извлекла подарок бабушки из кармана. В тёмно-бордовой коробочке с серебристой лентой что-то колыхалось, дрожащими от волнения пальцами торопливо разодрала ленту, не поверив своим глазам. Пластиковая карточка переливалась разноцветными голограммами, на ней была моя фотография с рабочего пропуска. На ней выгравировано моё имя и фамилия. Точнее, я имела два кода. Код семьи, как у всех и ещё фамилию, под которой я числилась во всех реестрах. На карточки был указан моя фамилия, а не код семьи. Это было тайной нашей семьи. Я имела два кода. Тот самый, который был у моей семьи, из двух букв и четырёх цифр. Как у папы, мамы, брата и сестры пока они с Листком не зарегистрировали свою семью. А ещё у меня был код только из букв, как у тех, кто живёт под куполом. Это называют фамилия. Так, вот моя бабушка родилась ещё на земле и имела фамилию, но это было для меня странными, потом, что сегодня почти всё имели код из букв и цифр, но у нас не принято было это обсуждать, чтобы не обижать бабушку. Я была записана в реестре под её кодом, то я тоже имела фамилию.

От подарка моему удивлению не было предела, даже предположить не могла о таком чуде. На обратной стороне пропуска было выгравировано: «Именной пропуск в центральный архив». Негласно всё знали, есть что-то подобное, но никто не был в этом уверен.

– Бабушка? – Прошептала я, уже нырнув под одеяло. – Ты спишь?

– Нет, – отозвалась бабушка Лиз.

– Это же…

– Тссс… – Зашипела она. – Ты прочитала?

Из-за темноты в комнате я абсолютно не видела её, только лишь слышала голос.

– Прочитала! – Шептала, как можно, чётче и тише. – Я даже не знала, что такой существует.

– Существует. – По её интонации я предполагала, что она снова лукаво улыбается. – Внизу пропуска адрес. Только Третья, – она приподнялась на кровати, привыкнув к темноте, смогла разглядеть силуэт её белой ночной рубахи и светлой кожи. – Третья, никому его не показывай и очень прошу, не потеряй. Если кто-нибудь узнает…

– Разумеется, бабушка, ты что… – Запротестовала я, перебив настойчивым шёпотом.

– Я тебя знаю, как саму себя, – зашипела она, хихикнув напоследок.

– Не потеряю! – Буркнула, засунув карточку под подушку. – Постараюсь! Генетика, знаешь ли… – Улыбалась в темноту.

– Вот, вот! – Смеялась она ворочаясь. – А теперь спи.

– Сплю.

– И он называется «библиотека», но это для тех, кто знает.

– Как?

– Библиотека.

– А ещё…

– Спи.

– Сплю.

Вдоль домов проехал вездеход, потрясая стены дома, карбоновые окна зашелестели, и я погрузилась в глубокий сон.

Следующий день теперь стал ещё более особенным. Каждый год в честь дня, когда тебе прибавляют год жизни и предоставляется один дополнительный выходной. Я уже знала, где проведу этот день.

Пропуск запищал, отворив металлические двери. Женщина в дальнем углу подняла лицо от стола, её взгляд был суровым и недовольным. Окинув меня, она снова уткнулась в раскрытый реестр, задержала взгляд и что-то набрала на планшете.

Застыв в изумлении и нерешительности, я сделала робкий шаг, застыв, поражённая отзвуком собственного движения. В библиотеке была такая удушающая тишина, каждое движение отражалось эхом.

Водрузив свои вещи на деревянный стол, ощупала его пальцами. Гладкий, жёсткий, с глухим отзвуком. Я впервые видела деревянный стол. Полки так же были сделаны из дерева покрытые чем-то прозрачным и блестящим.

На полках стояли реестры. На лекциях истории нам демонстрировали подобный реестр, называя его бумажной книгой. Их здесь было множество. Едва дыша, обошла длинный зал и вернулась к стене, на которой был прикреплён обычный терминал. От одного касания дисплей включился, и механический голос отозвался: «к работе готов, выберите интересующий вас раздел».

Нерешительно пролистала каталог, не зная, на чём остановится.

Женщина снова подняла глаза от раскрытого реестра, наблюдая за мной.

Я ткнула наугад.

«Раздел кулинария» отозвался механический голос и отметив выбор, принялась сызнова штудировать каталог, в глазах всё словно плыло, я чувствовала на себе её взгляд.

Смело ткнула: «писатели двадцать первого века» и механический голос снова озвучил мой выбор.

Женщина поднялась со стула, её шаги звоном отражались от деревянного пола. Я чувствовала спиной её приближение, торопливо перелистывая фамилии авторов в каталоге, многих из которых мне были даже не знакомы.

– Осторожней с терминалом, – прошептала пожилая дама.

– Я ищу… – Вмиг кровь прилила к лицу, и я осеклась, но она не дала мне договорить: