Третья

– всё введённые строки поиска моментально отражаются в главном реестре. Там будут знать, что именно вы читали.

Я пожала плечами, удивившись, что в этом плохого.

– Любая книга или газета, эпохи «до» может стать приговором.

Напуганная непонятными угрозами я отшатнулась, бросив взгляд на дисплей.

– Я…

Но она ловко сбросила с дисплея выбранный раздел, набрав: «флора».

Поисковый терминал повторил механическим голосом «флора», затем «как вырастит цветы», «наиболее устойчивые при экономии света».

– Вот, посмотрите! – Ткнула она пальцем.

«Данная информация предназначена для теоретического использования, не зарегистрированное в реестре разведение культивированных растений привлекает к ответственности. Вы должны будете отправить пояснительное письмо о цели вашего интереса». – Высвечивалось на дисплее.

– Они могут заподозрить, что вы решили выращивать цветы из семян, украденных в лаборатории, например. – Шептала она наклонившись. Нажав «ознакомлен», щёлкнула выключить.

Я смотрела, напугано, не отрывая взгляд.

– Осмотритесь в зале. Здесь всё подписано между стеллажей, и на каждой полке имеется указатель. Мы создавали это годами, чтобы никто не мог знать, что именно и кто читает.

– Спасибо. – Мой голос предательски выдал волнение.

– О чём бы вы хотели узнать? – Её острый взгляд через толстые стёкла очков пронзал меня насквозь.

Пожав плечами, я задумалась. Стоит ли доверять это пожилой даме.

– Я знаю, кто дал вам этот пропуск! Допущенных лиц всего несколько десятков, и мы всё знаем друг друга.

После затянувшейся паузы я всё же решилась:

– Хочу увидеть мир «до»!

– Тогда ни в коем случае не набирай это на дисплее. – Прошипела она. – Осмотрись лучше в зале, чтобы не блуждать здесь, когда за вами могут наблюдать. В самом конце справа есть карты мира и энциклопедия по географии для детей, думаю, тебе нужно начать с этого.

– А если я хочу узнать о «Третьей мировой наземной войне»?

Женщина оглянулась беглым взглядом, изучила моё лицо, покосилась на дисплей.

– Тогда даже не смей трогать терминал. Внизу каждого стеллажа есть дверцы, именно там всё самое сокровенное. Там периодические издания, которые когда-то существовали в наземном мире. Газеты и журналы. Там есть цветные фотографии! – Подняла она палец, снова оглядываясь. – Иногда астронавты находят уцелевшие листы на земле и приносят их в реестр, а их передают сюда на хранение. На каждой дверце написан год издания.

Я кивнула.

– Об этой трагедии не принято говорить, всё как было, информация может отравить сильнее яда.

Сжав мою руку, она подтолкнула меня между стеллажей, провела несколько длинных пролётов. Я никогда не видела бумажных реестров, а здесь их было сотни, тысячи, голова шла кругом.

Дама свернула налево, затем ещё раз повернула вглубь и дошла до стены, всё также таща меня за собой.

– Вот! – Её сухой, морщинистый палец указывал на низ стеллажа.

На дверце была надпись белой краской: «Третья мировая наземная война». Дверцы с этой надписью тянулись далеко вглубь.

– Очень много всего было написано, только правды лишь крупицы. – После этих слов она отпустила мою руку и, выправившись несвойственной столь пожилой даме строгой осанке, зашагала обратно по лабиринтам архива.

Дверцы шкафа были почти у самого пола. Стараясь, делать всё, как можно бесшумно, медленно потянула дверцу, она предательски заскрипела. Отпустив, попробовала ещё раз. Звук повторился. Собравшись с духом, быстро открыла, теперь получилось бесшумно. Ячейка почти плотно была набита бумагой. Я лишь несколько раз за свои семнадцать лет жизни держала в руках листок бумаги, здесь же было несметное количество.

Для того чтобы вынуть, хотя бы часть стопы пришлось встать на колени. Бумага была тяжёлой и шершавой. Стопка жёлтой исчерченная чёрными буквами бумаги, обдала своеобразным запахом. Странным и неприятным. Приметив в углу стол с надписью на козырьке «для периодики» возложила заветную кипу. Листы были абсолютно гладкими без рельефа, но шершавыми. Сегодня используют лишь полиэфирное соединение, на котором печатают краской, и то только для упаковки длительного хранения и самое ценное. А всё остальное находится на электронных планшетах. Бумага – это роскошь, бабушка до сих пор прячет под кроватью ящик, где хранит свои бумажные сокровища.

«Новости» – Читаю первый заголовок.

Курс валюты достиг своего минимума…

Валюта? Ещё раз пробегаю глазами, ещё раз. Валюта? Беззвучно шевелю губами, словно произношу слово. Хотелось бы узнать.

Но что это?

Природные катаклизмы провоцирую возросшую смертность.

В этом месяце в столичном регионе обновлены рекордные показатели жары, плюс 47 градусов по цельсию.

Сколько. Перечитываю несколько раз. Сорок семь, это же сгореть можно. Средняя температура двадцать максимальная двадцать два – двадцать три и только потому, что мы получаем тепло из…

…Это провоцирует всё большее распространение бактериального воздействия, бактериального оружия применённого…

Перечитываю ещё раз, ещё раз и ещё раз. Дальше шрифт смазан, словно его затёрли, как замывают со стен детские рисунки.

Пытаюсь рассмотреть написанное. Не получается.