Впрочем, из ванной я вышла, имея в голове некий план, вышла бодрая, решительная. Сразу же направилась на кухню, где готовился завтрак из кофе и бутербродов. Начала, что называется, «с порога».
‒ Так, господа хорошие, смотрю, вы становитесь наглыми и напористыми…
‒ Кто? Мы?
У Арнау красиво выгнулась широкая бровь.
‒ Вы!
‒ Мы, наоборот, крайне аккуратны и терпеливы. Не заметила?
Гэл прятал улыбку за газетным листом.
‒ И потому, ‒ продолжила я, как генерал, ‒ отныне мы установим ограничительное слово для моей… безопасности.
«Чтобы крыша не уехала раньше времени».
‒ Если я скажу слово «СТОП», вы прекращаете любые свои действия и позволяете мне удалиться.
‒ А если мы сделаем так, что удаляться тебе не захочется?
‒ И стоп-слово ты забудешь?
Они были невыносимы: Коэн ‒ со смешинками в зеленоватых глазах, бритвенно-острый Эйс, вечно с перцем в крови.
‒ Если … ‒ я запнулась, ‒ забуду слово, ваша победа…
Их многозначительное переглядывание стоило запечатлеть на видео. Ох уж этот заблаговременный триумф.
‒ Но! Если я его вспомнила и произнесла, вы обязаны подчиниться. Это ясно?
В ответ хитрая тишина.
‒ Вам это ясно, мистер? – я нагло отогнула газетный лист с грозным выражением лица. – Да?
‒ Так точно, мэм.
‒ Обещаешь следовать?
Коэн просто кивнул. Он, конечно же, не сдался. Хороший противник всегда согласится с тобой вслух, но тут же отыщет обходные пути.
‒ А вам, мистер Арнау?
‒ Как ты жестока, ‒ покачал головой Эйс, ‒ думаешь, наши желания различаются?
Ох уж эта его прямота.
‒ Ладно, ‒ продолжил он, ‒ пусть будет больше, вкуснее, насыщеннее. Я согласен. Дольше ждем – глубже получится.
Будь у меня подушка в руке, я бы кинула ей в самоуверенное лицо.
‒ Запомнил про «стоп»?
‒ У меня отличная память. Как и все остальное. Ты знаешь.
‒ Завтракать будешь?
С ними? Я и диалог-то построить не могу. А если меня еще раз зажмут в коридоре…
‒ Нет, сегодня я завтракаю с подругой в кафе.
‒ Как подругу зовут?
Взгляд Коэна мягкий, но очень внимательный. Арнау отвернулся, занятый кофе, но я успела заметить и его острый интерес тоже. Ага, им хочется знать, не встречаюсь ли я с кем-нибудь… непотребным. Или же они привыкли обеспечивать безопасность.
‒ Её зовут Шон, ‒ с невинным видом отозвалась я. И увидела то, что хотела, ‒ очень хищное выражение лицевых мышц Гэла: ему сейчас не хватало только перекочевавшей из одного угла рта в другой спички.
‒ Ой, ‒ поправилась я тут же, ‒ оговорилась. Шенна!
И, как ни в чем ни бывало, направилась прочь из кухни под слова Арнау о том, что он таки однажды надерет мне жопу.
Я даже не стала пытаться предполагать, насколько буквальным могло оказаться это выражение. Но смешно было точно.
‒ Ты встречаешься сразу с двумя и не собираешься между ними выбирать?!
Я, оказывается, по ней соскучилась. По тому, с кем можно поговорить, вывернуть душу, посоветоваться. Или хотя бы просто поделиться происходящим.
‒ Не собираюсь.
‒ Что с тобой случилось, Лив? Я тебя не узнаю? Не ты ли…
Дальше шла тирада-напоминание о том, какой степенной и уверенной в правильности собственной морали я была неделю назад. Да-да, я об этом помнила сама. Уже как о растворяющемся облаке.
‒ Согласна. Сама знаю.
Шенна пахла офисом. Сегодня она взяла отгул, и потому одета была не в привычный строгий серый костюм, но водолазку и джинсы. Давно, оказывается, я видела ее вне рабочих стен.
‒ Вот я знала, что ты не заболела, хребтом чувствовала! ‒ Кажется, она даже простила мне сотни пропущенных. – Расскажи, где, как…
Она про знакомство, конечно же.
Меня ждали обратно к трем, на болтовню времени достаточно. В кафе ‒ персиковые шторы, деревянные столы; куча выпечки за застекленной витриной, запах кофе.
Мне вспомнился лифт, и я улыбнулась.
‒ Что ж, слушай…
Спустя какое-то время она сидела насупившаяся, поникшая. Уже после того, как попросила показать фото парней (и у меня нашлось несколько сделанных тайно), после того, как закапала слюной зависти весь стол.
‒ Слушай, я теперь только в служебном лифте буду ездить, вот каждый день…
«Почему я раньше?» ‒ она была готова заламывать руки, и я ее понимала. Даже на чуть размытых фото Арнау и Галлахер выглядели сногсшибательно.
‒ И да, ‒ согласилась Шенна, ‒ я бы между ними тоже не смогла выбрать. Вот же черт!
Она про собственное невезение. И я попробовала ее отвлечь:
‒ Ну, а ты? Попробовала замутить с доктором, как и хотела?
‒ Да доктор этот… ‒ по разочарованному тону стало ясно, что в чем-то его достоинство «хромануло».
‒ А кто-нибудь другой?
Она меня даже не слушала.
‒ Лив, а ты с ними уже…
‒ Поодиночке, – призналась я.
‒ А вдвоём?
Я редко обсуждаю свою личную жизнь в деталях, но тут честно покачала головой.
И Шенна, та самая Шенна, которая за любые детали чужой сексуальной жизни готова удавить, вдруг проявила тактичность.
‒ Ты расскажешь мне, … если у вас получится «контур»?
Я уже о нем и забыла. Потому как с тех пор, как взяла отпуск, это слово при мне никто не произносил.
‒ Если получится, расскажу, ‒ Арнау ясно дал понять, что у нас «схожие желания». Да кто бы спорил. – Я не думала, что так тяжело жить с красивыми мужчинами и не…
‒ Так ты убери уже свое «не»!