Третьи дворы

– За что? – парень поднял голову.

– За то, что веду себя, как тупой и бесчувственный эгоист. Я думаю только о себе и о том, чего хочется мне, хотя пою тебе песни про любовь. Прости.

Андре отрицательно покачал головой, неотрывно глядя на Ивана. Дымчатые русалочьи глаза открыто и спокойно изучали мужчину – и непонятно было, о чем думает их обладатель. Руки ладонями вниз расслабленно лежали на скатерти, лицо было безмятежно – да, парень был профессионалом, и угадать его эмоции и чувства было так же сложно, как рассмотреть подводную часть айсберга.

Но Ивану сейчас не было некомфортно под этим взглядом.

Ему показалось, что он понял, в чем его ошибка, и что именно ему сказал бы парень, если бы хотел пооткровенничать в русском стиле. И от этой догадки Ивану стало легче – словно бы его направили в нужную сторону и показали особо опасные места на пути.

– Уже поздно, – вдруг сказал Андре совершенно будничным тоном, словно не было сейчас никаких Ивановых признаний и вообще, все это время они говорили о погоде. Иван собирался было обидеться, но тут же одернул себя: нельзя хотеть от человека только того, что приятно тебе! Ему не хочется говорить о твоих чувствах. Он просто устал.

– Да, четверть двенадцатого, – точно так же буднично ответил Иван.

– Отсюда далеко до моего отеля?

– Минут двадцать неспешным шагом,  с учетом твоего колена.

Интересно, мелькнуло у Ивана в голове, что сейчас будет уместнее – поехать домой или попробовать напроситься в гости? Черт побери, я не хочу, не хочу с ним расставаться!

Интересно, в тот же момент подумал Андре, как мне дать ему понять, что я не хочу оставаться один? Если я приглашу его к себе, он расценит это, как ответ на все свои признания, и будет ожидать продолжения. Как сделать так, чтобы он остался, но – просто рядом?

– Андре…

– Ваня…

Они сказали это одновременно, повернувшись друг к другу – и хмыкнули.

– Говори, – уступил Андре.

– Нет, ты говори первый, – отказался Иван.

– Да черт побери, что я мнусь, как девица? Предлагаю повторить вчерашний вечер перед телевизором.

Иван так облегченно улыбнулся, что Андре стало немножко страшно: вдруг мужчина понял его неправильно?

– Я ненавижу быть в одиночестве… я просто никак не мог придумать формулировку, чтобы ты понял меня правильно, – признался парень.

– Я думаю, я понял, – заверил Иван.

Они дошли до отеля, держась за руки, поднялись по парадной лестнице в холл – и натолкнулись на выходящего из лифта артиста, игравшего главного героя в боевике.

Неизвестно, кто смутился больше – Иван или его коллега Алексей. Оба были в несколько пикантном положении: Иван совершенно недвусмысленно входил в отель за руку с девушкой, которая считалась пассией Дугласа, а Алексей точно так же недвусмысленно посещал кого-то из съемочной группы в весьма неурочное время.

– Привет, – буркнули оба и поспешно разбежались в разные стороны: Иван – в лифт за Андре, Алексей – ко входным дверям.

– Интересно, где это он был, – вслух произнес Иван, и Андре равнодушно дернул плечиком:

– У Говарда.

– У… кого?!?

– У Говарда, это помощник Дугласа. Который занимается твоими документами. Ну, ты его видел – высокий такой мулат. Ты ему паспорт отдавал.

– И что Леха у него делал? – с ужасом в голосе осведомился Иван. Андре молча посмотрел на него и улыбнулся. Лифт остановился, Андре принялся ковыряться в своей сумке, ища ключ, а Иван, совершенно потрясенный встречей с коллегой и новой информацией, схватился за голову:

– Матерь Божья! Неужели он гей!? Какой ужас…

Улыбка Андре поблекла и сделалась застывшей. Он вошел в комнату и включил свет, стараясь не поворачиваться лицом к Ивану, который выразительно, по-актерски, округлял глаза.

– Нет, ну вы послушайте только, никогда бы не подумал про Леху! А казался совершенно нормальным пар…

Андре развернулся к нему и проговорил сквозь сжатые зубы:

– А оказался моральным уродом, да?

Иван осекся.

– Ты у нас, Ваня, парень НОРМАЛЬНЫЙ. Не запятнал себя ничем, хотя и общаешься с такими больными людьми, как мы,  – издевательски прищурился парень и метко бросил свою сумку на одно из кресел. Мужчине показалось, что если бы Андре мог – он и его бы вот таким же точным жестом вышвырнул за порог.

– Прости. Я просто иногда не думаю, что говорю. Невозможно же перекроить все привычки за пару дней! Не забывай, что до вчерашнего дня я был консервативным человеком.

– Ты им и остался, судя по всему, – припечатал Андре.

– Извини меня. Я осел. Я действительно так не думаю. И не думал никогда. Если хочешь, я сейчас уйду.

Иван взялся за дверную ручку.

За его спиной прошелестели легкие шаги, и Андре обнял его сзади, скрестив руки на животе. Мужчина замер, боясь пошевелиться, и всем телом чувствуя, как о его лопатки бьется чужое сердце. Ему было почему-то так больно сейчас, больно – и одновременно сладко. Если бы он мог, он бы хотел навсегда остановить это мгновение – руки Андре, его дыхание в плечо, тепло от его тела.