Треск Цепей I: Отражение

Соня что-то выкрикивала, но за воем ветра я не мог разобрать слов. Настоящий пылевой ураган оградил нас от окружающего мира. Буйство энергий достигло пика, платье жрицы облепило её фигуру и надувалось корабельным парусом, но жрица стояла твёрдо, словно утёс о который разбиваются волны. Сложенные перед её грудью ладони, нестерпимо сияли.

— Живые обречены на страдание и перерождение. Лишь в смерти есть воплощённый идеал существования!

Мёртвый заклинатель плыл над мостом к жрице, и окружающий его ореол потустороннего свечения сталкивался с ярким солнечным светом испускаемым руками Сони. Не раз и ни два он взмахивал своим кадилом, звенели серебряные цепи и тучи чёрных мух появлялись прямо воздухе, но лишь затем, чтобы тут же сгореть и истаять чёрным дымом.

Голос мертвеца грохотал в моей голове. Не разевая пасти, он произносил слова на незнакомом и ужасном языке, перемежая их обращениями к жрице. Монотонный, каркающий голос вещал о том, что сопротивление бесполезно и умножает страдания, что в смерти есть наивысшее благо и что наша гибель принесёт нам спокойствие.

Задыхаясь от боли, я так и не смог подняться с земли. Ошеломлённый, разбитый, я стянул с головы шлем, надеясь, мне будет легче дышать, но куда там. Проклятая печать пульсировала сводящей с ума болью, тьма росла, чёрными венами опутывая моё тело. Не выдержав очередной перегрузки нейронной сети, интерфейс засбоил и исчез, ИскИн вырубился, а я закричал и в последнем усилии вытянул руку в сторону нежити.

Мертвец к тому времени уже нависал над жрицей, и мой крик совпал с её криком. Мы закричали вместе и ударили с двух сторон, не сговариваясь, одновременно. Свет вокруг Сони сконцентрировался в яркий луч, белоснежную иглу, ударившую прямо в центр потусторонней энергии. Моя же атака, словно порыв ветра толкнула нежить в спину. В моих ушах поселился звон, и я понял, что оглушён. Казалось, что в воздухе лопнула невидимая струна.

Жрица осела на серые камни моста, но сознания не потеряла. Упёрлась в землю руками, стараясь не провалиться в обморок. Я видел её со своего места и успел заметить, что от нашего противника не осталось даже пыли. О его существовании теперь напоминала лишь кадильница, что валялась на мосту, да полнейшая разруха вокруг.

Оглядевшись, я не увидел новых врагов и не стал подниматься с земли, хотя боль уже отпускала. Носом текла юшка, пачкая моё лицо красным и делая губы солёными. Но мне было плевать, я просто лежал, ткнувшись лбом в прохладную землю, и не мог надышаться, успокаивая дико стучащее сердце.

* * *

— Фиксирую масштабные новообразования по всему организму. Аналитика невозможна, контроль, осуществляемый через биотический блок — невозможен.

Я знал, что рано или поздно проклятая печать изменит меня настолько, что произойдёт нечто нехорошее. Последний бой отдал на откуп моей «болезни» львиный кусок организма. Зуд в лёгких сменился кашлем. Я кашлял уже несколько минут сидя на краю моста и сплёвывая на землю мокроту полную гнили и кровавых вкраплений.

На руке, через которую проходили выбросы энергии, посинели ногти, казалось ещё немного и они отваляться. Один мой глаз стал нечеловеческим, зрачок раздвоился, проклятье поползло от шеи дальше и захватило половину лица.

Соня уже пришла в себя, стояла рядом, опираясь на каменный бортик моста. Молчала.

Она видела моё лицо и всё понимала. Вылечить заразу, которая питается самой магией, она не сможет. Если мы не отыщем решение внутри Малистинского монастыря то можно смело лезть в петлю, времени на второй рывок у меня не осталось.

— Тебе больно?

Первая фраза, произнесённая после битвы с мёртвым заклинателем, вызвала у меня горькую усмешку.

— Нет, Соня, мне не больно. — Я поднялся и повернулся к ней, отчего она вздрогнула, глядя на моё лицо. — Я только сейчас понял, что мне и не должно быть больно. Этот глаз видит иначе, не так как мой родной, лучше. Выбросы силы после того как проклятье опутало львиную долю моего тела стали сильнее, энергия накапливается быстрее. Я становлюсь сильнее и мне не больно.

Слушая меня, жрица попятилась, но я показал ей открытые ладони и проговорил.

— Я не поддался проклятью, не бойся. Просто понял, что он не зря обещал силу и прочие блага. Проклятая печать это как инструмент, который нужен для того, чтобы убедить меня перейти на их сторону.

Соня покачала головой.

— Кроме силы печать несёт уродство. Извращает тело и разум. Твои лёгкие… ты только что плевал кровью и гнилью. Твоё лицо изменилось и гла…

Я усмехнулся.

— Я знаю.

Пауза затянулась и, подхватив меч, я повернулся к монастырю, спросив жрицу.

— У тебя остались чудеса?

Она ответила незамедлительно.

— Да, но если мы ещё раз встретим дикого лича, сил сразиться с ним у меня не хватит.

Вот и выяснилось, кем был тот, с кем мы столкнулись.