Трещина

Прошло ещё несколько дней. Ежедневные поездки на автобусе не принесли пока никаких результатов, если, конечно, не считать удовольствия, полученного пассажирами от созерцания первобытной природы. Встречаемые на пути мамонты, табуны диких лошадей, огромные кабаны и стаи волков приводили людей в неописуемый восторг и трепет. А зайцы шныряли так, что просто рябило в глазах. Пёс Первый лаял до хрипоты, особенно на зайцев, зато при виде мамонтов почему-то тушевался и затихал, а хвост его исчезал между задних ног. Однажды сквозь густые заросли орешника люди увидели полосатую шкуру тигра. Появление столь сильного хищника очень обеспокоило колонистов, но в то же время и напомнило о необходимости быть предельно осторожными. Жизнь в лагере текла своим чередом. Непрошеные гости больше не появлялись. За дни, проведённые вместе, люди сплотились и жили теперь одной семьёй, деля все невзгоды и радости. Работали вместе, ели вместе, отдыхали вместе — одним словом, всё делали сообща, и даже на ночные дежурства стали выходить по двое, и то лишь затем, чтобы скрасить друг другу ночные часы одиночества. Строительство продолжалось, и, хотя работы велись довольно медленно, к концу второй недели уже наметились контуры будущего дома. Распорядок дня был следующим: утром, часов в шесть, мужчины принимались за работу по возведению сруба, а женщины готовили завтрак. В половине одиннадцатого проголодавшиеся колонисты садились за импровизированный стол, в одиннадцать совершали поездку на автобусе по окрестностям лагеря в поисках таинственной и невидимой трещины. Вторую половину дня наши герои проводили исключительно по своему усмотрению. В пять обедали, в восемь или девять ужинали, а как начинало темнеть, готовились ко сну. Обычно после полудня кто-нибудь из мужчин, но обязательно вдвоём, захватив арбалеты, отправлялись на охоту. Добычей чаще всего были зайцы, куропатки и глухари, но однажды удалось подстрелить молодого кабана. Как-то к лагерю подошёл большой красивый олень, но люди, восхищённые великолепием гордого животного, не решились убить его. Олень ушёл, так и не оценив благородства своих двуногих собратьев. Климов часто отлучался в лес за грибами, а Николай часами мог сидеть на песчаной косе с самодельной удочкой в руках. Не забывал водитель и о своём автобусе. Каждый день, после полудня, он мыл его, с любовью поглаживая блестящую лакированную поверхность, а при необходимости производил мелкий ремонт.

Находясь целыми днями на солнце и свежем воздухе, люди загорели, окрепли, перестали чувствовать себя отщепенцами и жертвами обстоятельств, обрели силу и уверенность в завтрашнем дне, стали полноправными хозяевами на выбранном ими клочке земли.

Условия жизни колонистов улучшались с каждым днём. По предложению Климова мужчины сложили из камней и глины небольшую печь, за что Мария Семёновна была им очень благодарна, построили навес от солнца и дождя, под которым укрыли самодельный стол, и провели ряд других работ по благоустройству лагеря. Набор столовых принадлежностей благодаря тому же Климову резко возрос. Он обеспечил всех не только ложками, но и деревянными мисками, а главной поварихе подарил мастерски выточенный из сосны половник. Борис откуда-то привёл испуганную козу, и теперь у колонистов каждое утро было свежее молоко. А в перспективе Борис грозился завести персонального мамонта и использовать его на работах по подъёму тяжестей, как это практикуют в Индии со слонами.

Шли дни. Лагерь принял совершенно жилой вид. Частокол, возведённый для защиты от непрошеных гостей, обособил колонию от окружающего первобытного мира и придал ей уют. Для проезда автобуса и прохода людей в частоколе решено было сделать ворота, и, хотя место для них оставили, сами ворота ещё готовы не были. Проём оставался, пожалуй, самым уязвимым местом в обороне лагеря.

Однажды, после очередной поездки, Николай с унылым видом подошёл к инженеру и, вытирая руки, сказал:

— Олег Павлович, горючее на исходе, от силы осталось на час непрерывной езды.

Олег Павлович помрачнел:

— Это плохо. Это очень плохо. Это просто ужасно. Но рано или поздно это должно было случиться. И мы это знали, только надеялись, что до этого дело не дойдёт. Всё! Пора прекращать выезды. А то… Ладно, вечером обсудим этот вопрос со всеми вместе.

После ужина Олег Павлович попросил никого не расходиться. Когда все собрались, инженер поведал колонистам о своём утреннем разговоре с Николаем.

— Что будем делать, товарищи? — спросил Олег Павлович, когда страсти, рождённые неприятной вестью, наконец улеглись.

— Бороться до победного конца! — выкрикнул Климов. — Садиться на автобус и ехать, пока не провалимся в эту чёртову трещину.

— А если не провалимся? Тогда что? — спросила Мария Семёновна. — Бросать автобус и идти пешком в лагерь? Нет, я не согласна. Автобус нам нужен как воздух. Это и наше укрытие и, пока ещё есть хоть капля горючего, средство передвижения. Нет, мы не можем идти на такую жертву ради сомнительного успеха.