Трещина

Откуда-то из темноты показалась рука и тяжело опустилась на его плечо.

— Тихо, парень. «Коза ностра» бессмертна.

* * *

…А лейтенант, проводив Мухина, в очередной раз облегчённо вздохнул и расстегнул две верхние пуговицы кителя.

— Уф, жарко!

— Товарищ лейтенант! — обратился к нему его помощник. — А где всё-таки работает… этот, как его… Батарейкин?

Лейтенант захохотал:

— Интересуешься?

— Ещё бы!

— Простынщиком в женской бане…

Глава десятая

В одиночную палату, куда поместили Мухина, стремительно вошёл небольшого роста коренастый пожилой человек в белом халате и в сопровождении свиты, состоящей в основном из мужчин отнюдь не хилого телосложения. Мухин, облачённый уже в больничную пижаму, сидел на кровати и мрачно смотрел на вошедших.

— Тэк-с, — протянул человек в белом халате, остановившись напротив Мухина и сложив руки за спиной. — Я — профессор Скворешников. А вы Мухин? Вы когда поступили?

— Сегодня, — ответил Мухин, исподлобья разглядывая профессора.

— Сегодня у нас какое… э-э… — профессор обернулся к стоящей за его спиной миниатюрной медсестре.

— Двадцать шестое, — ответила та.

— По новому стилю? — спросил профессор, странно блеснув очками. Мухин вскочил.

— Да вы что, за дурака меня здесь держите? — яростно вращая глазами, заорал он. — Я что, думаете, не понимаю, куда меня упрятали?

— Тише, тише, молодой человек, — замахал руками профессор, делая незаметный знак сопровождающим его мужчинам. Те набычились, словно приготовились к прыжку. — Я очень рад, что вы всё понимаете, и поэтому играть в кошки-мышки с вами не собираюсь. Я буду откровенен. Действительно, вы находитесь в психиатрической клинике. Ну, сами посудите, вас застали в необычном виде в толпе прохожих за очень, надо заметить, странным занятием. Речи ваши отнюдь не свидетельствовали о здравии вашего рассудка. И кроме того, вы хронический алка… ну, одним словом, любитель выпить. Как же прикажете понимать ваши действия? Вас вполне справедливо препроводили сюда, и я, профессор Скворешников, обязан освидетельствовать вас. Если вы здоровы, — а я в этом нисколько не сомневаюсь, — то никто вас здесь держать не станет, если же у вас, не дай Бог, найдут некоторые отклонения в психике, то вам придётся ненадолго — я повторяю, ненадолго! — задержаться здесь. Ну и что в этом страшного? Что вы все так боитесь нашего заведения?.. Кстати, в Чили вы где останавливались? В Сантьяго?

— Да не был я в Чили! — зарычал Мухин.

— А с Пиночетом вы где познакомились? — быстро спросил профессор, заглядывая в глаза пациенту.

— Да не было никакого Пиночета! Это я так, для сравнения…

— Ну, хорошо, хорошо, успокойтесь. Расскажите-ка нам всё по порядку, что с вами произошло… Да, чуть не забыл. Сделаем вам сначала укольчик, а потом и послушаем.

— Это ещё зачем? — насторожился Мухин.

— Надо, голубчик, надо, — успокаивал его профессор. — Всем делают, и вам положено. Это от нервов, успокойтесь. Видите, я с вами откровенен. Леночка, вы готовы?

— Готова, Валерий Афанасьевич, — ответила миниатюрная медсестра и, покраснев, быстро провела необходимую процедуру.

— Ну вот и ладушки, — радостно замурлыкал профессор, потирая руки и садясь на кровать рядом с Мухиным. — А теперь мы вас слушаем.

Мухин, морщась от боли и поглаживая место укола, начал рассказ. Опуская некоторые, на его взгляд, неприличные подробности, он поведал профессору Скворешникову и его подопечным свою историю. Профессор с интересом слушал рассказчика и не перебивал его, лишь изредка кивая головой. Его глаза излучали доброту и понимание. Воодушевлённый вниманием со стороны медицины, Мухин несколько успокоился и закончил свой рассказ с полной уверенностью в том, что профессор сейчас извинится перед ним за ошибку и милостиво распахнёт двери своей богадельни с предложением покинуть её и больше никогда сюда не возвращаться. Настороженность исчезла, настроение улучшилось.

— А что, молодой человек, — вдруг спросил Скворешников, когда Мухин закончил свой рассказ, — Пиночет в генеральском мундире был или как обычно?

Мухин весь затрясся и побледнел.

— Профессор, — глухо произнёс он, — я много наслышан про приёмчики, которые врачи используют в психбольницах при лечении несчастных больных, и про их нелепые вопросы, которыми пытаются сбить с толку любого и каждого. А что касается вас, профессор, то вам самому, мне кажется, нужно лечиться, так как в каждом здоровом человеке вы заранее видите психа.

— А вы знаете, Мухин, — устало произнёс профессор, — вы правы. С вами тут действительно свихнёшься. Такого иногда понаслушаешься, что волосы дыбом становятся. Так что я, если б только можно было, с большим удовольствием поменялся бы с вами местами.

— Зато я в вашу шкуру ни за что б не влез, — зло проговорил Мухин, сжимая кулаки. — Сейчас же выпустите меня отсюда, а то…

— Леночка… — обратился профессор к медсестре. В ту же минуту два здоровенных санитара скрутили руки бедному Мухину, а Леночка с непостижимой проворностью вторично продемонстрировала свою способность делать уколы. Мухин заскрипел зубами от злости.