Тренировочный полет

Это были боровы-близнецы, из одного помета, весом почти тысячу фунтов каждый. Обычный дикий кабан весит до семисот пятидесяти фунтов, и это самое быстрое, опасное и агрессивное из всех известных животных. Кёрли и Мо были мутантами, на треть тяжелее своих диких предков и много умнее их, но оставались при этом не менее быстрыми, опасными и агрессивными, чем они. Их десятидюймовые клыки предохраняли колпачки из нержавеющей стали.

– Мо, я хочу, чтобы ты остался с Квини, она будет старшей.

Мо недовольно взвизгнул и затряс большой головой. Брон ухватил борова за густую щетину между лопатками и стал почесывать его и трепать. Мо засопел от удовольствия. Среди свиней он был гением. Впрочем, будь Мо человеком, то считался бы слабоумным – но он не был человеком. Мо понимал простые команды и выполнял их в пределах своих умственных способностей.

– Останься и охраняй, Мо, останься и охраняй. Смотри на Квини, она знает, что делать. Охраняй, но не убивай. Здесь есть чем полакомиться, а когда я вернусь, ты получишь сахар. Кёрли идет со мной, и все получат сахар, когда мы вернемся.

Со всех сторон послышалось счастливое хрюканье, а Квини прижалась к его ноге толстым боком.

– Ты тоже идешь, Жасмина, – продолжал Брон. – Хорошая прогулка убережет тебя от проказ. И прихвати еще Мейзи Мьюлфут, ей тоже не мешает размяться.

Жасмина была его «трудным ребенком». Она выглядела поросенком-переростком, но на самом деле это была взрослая свинья карликовой породы питмен-мур, одной из тех, что когда-то вывели для лабораторных нужд. В этой породе основным критерием селекции была сообразительность, и Жасмина, похоже, имела наиболее высокий ай-кью из всех свиней, вышедших из стен лаборатории. Но с другой стороны, вместе с интеллектом возрастала неуравновешенность, почти человеческая истерия, как будто ее сознание постоянно балансировало на грани срыва. Если Жасмину оставляли с другими свиньями, она принималась их дразнить и мучить и в результате нарывалась на неприятности, поэтому Брон всегда брал ее с собой, когда стадо приходилось оставлять даже ненадолго.

Мейзи была совершенно иной – типичная, хорошо упитанная свинья одной из самых универсальных пород мьюлфут с узким копытом. Она не отличалась особым умом, то есть была самой что ни на есть обыкновенной свиньей, только очень плодовитой. Некоторые жестокие люди могли бы сказать, что такие хороши исключительно для бекона. Но Мейзи обладала приятным характером и была хорошей матерью: она только что кончила выкармливать очередной выводок. Брон взял ее с собой, чтобы дать ей отдохнуть от поросят и сбросить лишний вес: от малоподвижности она чересчур располнела за время полета.

Брон изучил карты и обнаружил на них старую просеку, тянущуюся почти до самого плато. Он мог пройти со свиньями и по открытой местности, но, идя по просеке, они сэкономят немного времени. Брон сориентировал карманный гирокомпас по флюгеру на башне космопорта, а затем определил направление, которое должно было вывести их к просеке. Он махнул рукой, и Кёрли, наклонив голову, бросился в кусты. Послышались шум и треск – Кёрли, отменный первопроходец, прокладывал путь через любые дебри.

По заросшей травой дороге, вьющейся среди холмов, шагать было легко. Судя по тому, что следов колес на дороге не было, лагеря лесорубов, значившегося на карте, похоже, давно не существовало. Свиньи рыскали в сочной траве и время от времени, не в силах противиться искушению, хватали что-то с земли. Одна лишь Мейзи протестующе повизгивала, жалуясь на непривычную нагрузку. Вдоль дороги иногда встречались деревья, но в основном вокруг расстилались хлебные поля. Около леса Кёрли остановился, посмотрел на густой подлесок и вопросительно буркнул. Жасмина и Мейзи замерли рядом с ним и уставились в ту же сторону, подняв головы и прислушиваясь.

– Что там? – спросил Брон.

Ничего опасного, это ясно, потому что иначе Кёрли уже приготовился бы к драке. Свиньи, с их более тонким слухом, прислушивались к чему-то, чего Брон слышать не мог. Что-то заинтересовало их, но не испугало.

– Пошли, – решил Брон. – Нам еще далеко идти.

Он подтолкнул Кёрли в бок, но с тем же успехом мог бы пнуть каменную стену. Не сдвинувшись с места, Кёрли пропахал копытом борозду и дернул головой в направлении зарослей.

– Ладно, согласен, если ты настаиваешь. Я никогда не спорю с приятелем, который весит полтонны. Пойдем, посмотрим, что там такое.

Он потрепал густую щетину борова, и Кёрли бросился к деревьям.

Не прошли они и пятидесяти ярдов, как Брон услышал писк то ли птицы, то ли какого-то мелкого животного. Но почему это обеспокоило свиней? И вдруг он понял, что это за звук.

– Это ребенок! Он плачет! Кёрли, вперед!

Кёрли, воодушевленный, понесся сквозь заросли с такой скоростью, что Брон едва за ним поспевал. Они выбежали на пологий илистый берег темного пруда. Плач сменился громкими всхлипами. Девочка, примерно двух лет, не старше, стояла по пояс в воде, мокрая и трясущаяся.

– Держись, сейчас я тебя вытащу! – крикнул Брон.

Всхлипы перешли в рев.