Трансгоблин

– Где-то здесь должна быть деревушка, к вечеру мы до нее дойдем. Можно будет остановиться там на ночь, – сказала Лина, взглянув на меня.

– Отлично, сможем отдохнуть. Откуда ты так много знаешь о здешних краях?

Она опустила глаза:

– Я раньше жила в Тамгденаснете.

– А как ты оказалась так далеко от дома?

Она промолчала. Я понял, что задел за больное и сменил тему. Мы въехали в деревню. Ничего необычного: крепкие деревянные дома, небольшая церквушка, грязные улицы. Это было уже третье поселение, которое мы проезжали, где жили, в основном, люди. От прохожих мы узнали, что на ночлег можно остановиться в доме святого отца Клавдия. Он всегда принимал путников. Мы подъехали к его дому. Навстречу нам вышел совершенно лысый мужчина лет шестидесяти. Когда я говорю «совершенно лысый», я имею в виду – полностью. Даже брови у него отсутствовали. Одет он был в простенькую, подвязанную обычной веревкой рясу, на которой от заплат свободного места не было.

– Приветствую вас, дети мои, и тебя, – взглянул он на Тучку, – тоже приветствую.

– Здравствуйте! Нам сказали, что Вы можете устроить нас на ночлег.

– Конечно. Заходите. Я ни за что бы не оставил вас на улице. Ночью у нас опасно. Где-то поблизости бродит стая волков.

Мы вошли в его дом. Все скромно. Ничего лишнего. Печка, обеденный стол, лавка и две двери, ведущие в спальни.

– В той, что слева, сплю я. В другой могут расположиться… женщины. Мужчины же заночуют здесь, – сказал священник. Странным показалось то, что в доме не было ни икон, ни распятий, ни какой-либо другой церковной атрибутики. Но я решил, что все это отец Клавдий держит у себя в комнате и не придал этому особенного значения.

От любезно предложенного нам хлеба и воды мы отказались, распотрошив собственные запасы. Я протянул священнику несколько серебряных монет «на нужды церкви» в обмен за оказанные услуги. Он шарахнулся от меня как от огня.

– Нет. Не искушай меня, сын мой. Я не нуждаюсь в мирских деньгах, – сказал он и ушел в свою комнату.

После ужина Лина тоже пошла к себе в комнату, а мы втроем остались в гостиной.

– Лорд Джеймсбонд, – начала Тучка, – я волнуюсь из-за предсказания шамана.

– Я тоже, но надеюсь, что это все образно, и ни на каком кресте нам висеть не придется.

– Я вот точно не собираюсь, – сказал Дмитрон.

Еще немного поломав голову над предсказанием, мы решили, что утро вечера мудренее, и легли спать.

Ночью я услышал грохот. Как будто кто-то двигал что-то очень тяжелое. Я огляделся в темноте комнаты и не увидел ничего подозрительного. На всякий случай, я взял топор и вышел на улицу. В небе ярко горела полная луна – на улице было светло как днем, но никого поблизости я не заметил. Вдруг раздался крик:

– Помогите! – это была Лина.

Ко мне сразу же вылетела перепуганная Тучка:

– Лорд Дмитрон, это он! Это все он! Он – волк!.. А мы спали!.. А он через потайную дверь!.. Лина!.. Помогите ей, скорее!..

Ничего не соображая, я ринулся в дом.

Дмитрон ломился в правую спальню, но дверь была заперта и казалась очень прочной. Тем временем раздался очередной крик; топор снова вспыхнул, и я изо всех сил начал прорубать себе вход. Но даже с таким оружием на это потребовалось время. А крики все не прекращались. Выломав дверь, я обнаружил, что между спальнями существовал потайной ход: стена, представлявшая собой тяжелую каменную плиту, была отодвинута, а около кровати на задних лапах стоял гигантский волк в разорванной рясе. Когда оборотень развернулся в мою сторону, я увидел кровь на его огромных клыках и в бешенстве бросился на него. Оружие в моих руках превратилось в серебряный кинжал, острый как бритва, и я со всей силой вонзил его оборотню в грудь, а потом еще и еще раз…

Опомнившись, я принялся искать Лину. Если волк ее не сожрал целиком, то она определенно была серьезно ранена. Я нашел ее забившейся под кровать, и помог ей оттуда выбраться. Ее бил озноб. Я проверил: она была цела, только на ноге у нее было два глубоких пореза от клыков. Я обнял ее и попытался успокоить. Но горькая правда быстро дошла до меня. Ее всю трясло не из-за того, что она испугалась. Она начала превращаться в такую же тварь.

Мысли в голове начали летать быстрее скорости света. Я не смог придумать ничего умнее, кроме как отнести ее в церковь, в надежде на то что там нам кто-нибудь поможет. Должны же были быть в этом городе настоящие, нормальные священники. Я поднял Лину на руки и выбежал вон из дома. Тучка с Андреем, ничего не понимая, побежали за мной. Когда мы оказались на улице, я увидел, что зрачки Лины начали меняться, становясь вертикальными. При лунном свете ее кожа стала пузыриться и облезать, а из-под облезших кусков начинала проглядываться шерстка.

– Накрой ее чем-нибудь, скорее! – скомандовал я Андрею. Он снял свою накидку и накрыл Лину с ног до головы. Добежав до церкви, мы стали барабанить в дверь: Дмитрон руками, я ногами. Наконец нам открыли двое молодых священников.

– Помогите, – ворвался я без приглашения и положил Лину на скамью.

– Что с ней? – спросил один из священников, отец Кирилл.