Трансгоблин

Я стоял, пытаясь воспринять такой внезапный поток информации, и не знал, что сказать. Дмитрон уже собрал хворост и разжег костер. Мы находились от него метрах в пятидесяти. Все это время он поглядывал на нас, но не вмешивался. Я постелил на землю свою накидку, усадил плачущую Лину и обнял ее за плечи. Она продолжала:

– Мы уже прошли Пещеру Крика и остановились на ночь в небольшом подлеске у озера. Разбили палатку, поели и легли спать. Ночью я услышала какой-то шум…

Внезапно я догадался, о чем она расскажет дальше. Мне стало ее невероятно жалко. Сердце бешено билось у меня в груди, и я был готов вырвать его, лишь бы только облегчить ее страдания.

– Я попросила Артура проверить, что там. А когда, не дождавшись его, сама вышла из палатки… то увидела… как его… рвут на части… ужасные кровожадные тролли… – задыхалась от рыданий Лина. Она так крепко вцепилась в меня, будто бы боялась, что я куда-нибудь денусь. – Я убежала… а он… погиб… погиб из-за меня…

– Ты ни в чем не виновата… – попытался утешить ее я.

– Утром я вернулась, чтобы похоронить его останки. Я хотела умереть. Я прорыдала там несколько дней. Потом решила уйти в монастырь и каждый день молиться, чтобы мы поскорее снова были вместе. По дороге в столицу, в Деревне Литмолов, меня приютила одна добрая женщина. Я рассказала ей свою историю. Она пожалела меня и уговорила пожить у нее. Ее дочь умерла незадолго до этого. Ей, как и мне, было очень больно. Я прожила у нее около года, но она сильно болела и вскоре тоже умерла. Будучи при смерти, она взяла с меня слово, что я буду жить дальше. Так я и поступила. После похорон собрала вещи, отправилась в столицу и устроилась служанкой во дворце. Проработала там два года, но так и не смогла забыть Артура. Но потом… потом появились Вы, – она посмотрела на меня заплаканными глазами. В них было столько боли и… любви. – Вы напомнили мне его. Я не могла выкинуть нашу встречу из головы. Вскоре король отправил меня вслед за Вами. Я уже тогда подумала, что это судьба. А потом Вы спасаете мне жизнь и говорите, что я Вам очень дорога. Вы говорили всерьез?

– Да. Я люблю тебя, Лина.

– А я тебя… – прошептала она, и наши уста слились в горячем и мокром от слез поцелуе.

Глава 23

С утра Тучка странно поглядывала на нас с Линой. Видимо, этот сплетник Андрей уже успел все ей растрепать. Сам же он вел себя как обычно и не задавал лишних вопросов.

В дороге мы ехали в колонну подвое: впереди – Дмитрон с Тучкой, сзади – мы с Линой. Всю дорогу я рассказывал ей о себе и о своем мире. Она внимательно слушала и задавала множество вопросов.

До пункта назначения нам оставался примерно час, а никакого плана у нас до сих пор не было. И ехали мы, надеясь на удачу. Ту самую удачу, которая сопровождала нас во время всего путешествия по этому миру.

Мы подъехали к перекрестку и послали Тучку слетать посмотреть, куда двигаться дальше. Поднявшись в воздух, она неожиданно закричала:

– Я поняла! Крест! Вот он! Тот самый! Вы на нем сейчас стоите…

Тут и до нас дошло, что крест – это перекресток. Но все равно было непонятно, что нам это дает, и в какую сторону идти дальше. Рядом стоял большой камень вроде того «загадочного», только здесь вместо загадки был выгравирован рисунок, похожий на гроб с отверстием в виде полумесяца посередине.

– Подождите, я, кажется, знаю, – сказала Лина, сняла с шеи медальон, белый каменный полумесяц, и протянула его мне. – Я нашла его перед входом в Пещеру Крика.

– Наверное, его этот мутант гоблинутый уронил, пока нам подлянку готовил, – сказал Дмитрон.

Я подошел к камню, поднес медальон и вставил его в отверстие. Земля затряслась и разверзлась. Прямо перед нами открылся широкий проход, и появилась лестница, ведущая под землю. Я обнял и поцеловал Лину:

– Умница ты моя!

Внезапно наши лошади взвились на дыбы и убежали.

– Далеко же вы забрались, – раздалось сзади. Мы мигом повернулись.

Перед нами стояли двое. Один – скелет в черном фраке и черном цилиндре, с сигарой в зубах, бутылкой рома в левой руке и косой в правой. За спиной у него торчали обломанные костяные крылья. Вторая – тощая девушка с темно-синей кожей и длинными черными всклокоченными волосами. В одной из четырех когтистых рук она держала окровавленный меч, над которым горел огненный шар. Три ее глаза злобно смотрели на нас. Одета она была в забрызганную кровью черную шкуру, поверх которой висел пояс из человеческих рук. В ушах у нее, на манер серег, висели дохлые ящерицы, а на шее было ожерелье из мелких черепков.

– Кто вы такие? – спросил я.

– Для мужчин я богиня, но для женщин я есть бог, – ответила трехглазая. Когда она говорила, были видны ее длинные острые зубы, а кроваво-красный язык все время норовил выскочить изо рта. – Преклонитесь перед моей недосягаемой красотой или умрите!

Я выхватил сияющий топор и сделал шаг вперед.

– Тучка, быстро унеси отсюда Лину.

– Нет, я останусь.

– Тучка, сейчас же!

Эфирная жрица послушалась и насильно подняла в воздух отчаянно сопротивляющуюся Лину.

– Они уходят, – сказал скелет в цилиндре.

– Пускай уходят. Нам до них нет дела. Главное – эти двое.