Трансгалактический Моджо-тайп

Ага… Это значит, что в данный момент меня в каюте не запрут. Я затыкаю пасть и послушно следую туда, куда меня ведут. А ведут меня в святая святых флагманского рейдера, в рубку управления. Еще трое суток назад все мои просьбы попасть туда даже не отклонялись, они попросту игнорировались. Как только я заговаривал о рубке, люди начинали смотреть сквозь меня. Не то чтобы для меня было тайной, почему так происходит, ведь ледяные лезвия взглядов черной богини, этой неприступной хранительницы флагманских альковов оставили не один шрам на моем любопытстве. Но я не оставлял надежды, что в разведке окажется хоть один отчаянный смельчак, готовый рискнуть собственной головой ради моего в высшей степени беспристрастного репортажа. Не нашлось. И вот, меня ведут под конвоем в само око корабля, туда, где, как я подозреваю, стоит хрустальный гроб королевы космонавтов, оплетённый хвостами пяти драконов, четыре из которых огнедышащие, а пятый умерщвляет врагов, читая им стихи русских футуристов до тех пор, пока из несчастного проходимца душа через ноздри не вылезет.

Впрочем, то, что открывается мне – в сотни раз прекраснее любой извращенной фантазии с участием драконов и чернокожих королев. Экран-сфера диаметром почти в пятьдесят метров, 90 % обзора открытого космоса и парящая платформа капитанского мостика точно посередине. Рай!

– Хант, – говорит мне командор Абигейл Ченг, – если я услышу тебя, замечу твое движение, или ты просто моргнешь слишком сильно, я посажу тебя в спасательную капсулу и потеряю в открытом космосе. Ты меня понял?

– Да, моя королева!

– Что?

– Я все очень хорошо понял, командор, сэр.

Меня сажают в эргономическое кресло у самого дальнего края платформы. Мне разрешают включить текстовый-редактор, но фото, видео и даже звукозапись запрещены. У моего кресла остаются двое безопасников. А вокруг меня кружит во всей красе солнечная система желтогривой Николь. Она прекрасна, эта звезда, и непослушные протуберанцы в ее короне напоминают о самых волнующих мгновениях, когда я, ломая стеснительность пубертатного периода, медленно входил в мир мужчин. Мелкие, но все же чуть большего размера, нежели остальные звезды, кружатся в тенетах своей повелительницы планеты солнечной системы.

Все равно, что наблюдать момент рождения истины! Ни один салазариновый трип не сравнится с этой картиной в ощущении скрытой магии сущего, величайшей тайны, которую человек не в состоянии понять, но может почувствовать вздыбившимися волосками на шее. Это – прекрасно, и в этом абсолютно отсутствует что-либо человеческое. Красота пределов, красота за границами понимания. Потерянное дитя пустоты и великого взрыва.

Единственное о чем я жалею в это мгновение, так это об отсутствии выпивки. Я встал бы в полный рост, протянул бокал в сторону солнца, и промолчал бы, в знак потрясенного восхищения.

Бета-Массачусетс, планета-университет

Весенние каникулы на Бета-Массачусетсе, это нескончаемый Марди-Гра, огни и полумрак, сплетенные в исступлении. Это неон, тонущий в лужах, и фальшивые удостоверения о совершеннолетии оптом и в розницу. Узкие улочки так называемого Посада (то есть той части поселения, которая официально находится за пределами студенческого городка, а на деле занимает две трети обжитой территории Бета-Массачусетса) кишат пьяными студентами, пьяными преподавателями, пьяными бывшими выпускниками, пьяными шлюхами и пьяными уличными проповедниками. Беру на себя право утверждать, что это последний яркий праздник на ближайшие восемь лет ада. Никто, разумеется, этого еще не знает, и все равно все отрываются, как в последний раз, потому что только так и можно выжить на весеннем Бета-Массачусетсе.

Десять дней каникул, десять дней карнавала. Зомби, сексапильные медсестры, священники, воины, космические рейнджеры, и прочие Ван Хельсинги бродят, пошатываясь от двери до двери питейных заведений и домов, предоставляющих квартиры, комнаты и просто углы с почасовой оплатой. Гремит музыка. В небе расцветают фантастические цветы салютов. Улицы опутаны лианами серпантина, а мостовая побелела от конфетти.

Добро пожаловать в обитель счастья, вертеп пороков, альковы юности! Но позаботьтесь о карнавальном костюме, здесь строгий дресс-код.

По городку кружит ярко-расписанный грузовик, с орущими непотребства парнями в розовых касках. «Шутовская полиция» – так это называется. Они обязаны обстреливать из пейнтбольных ружей любого недоумка, посмевшего выйти на улицу без маскарадного костюма или хотя бы маски. Это подразделение набирается из самых отъявленных головорезов вне братств. Они не знают жалости, и умеют глумиться так, что любой не приодевшийся гуляка на их пути начинает чувствовать себя хуже, чем ежели бы он просто вышел голым. Кстати, один бывший выпускник, перебрав с водкой и салазарином именно так и поступил, объявив, что это костюм Тарзана. Больше часа бродил по городку, отсвечивая прожекторами зрачков и звеня причиндалами, прежде-чем его скрутили и отправили отсыпаться.