Трансформация

— Ты получил убежище, работу и социальные гарантии, тебе известно понятие «административная ответственность»? Второй день в нашем городе и уже залёт, а открытая травма черепа, это именно залёт.

Следователь явно не «орёл», начал со смертной казни и сразу «сдулся» до административки. Вряд ли Майор был в прошлой жизни серьёзным силовиком — пытается прокачать психологическую обработку на новичке. Наверное, тоже устроился на службу формально, по прошлому профилю.

— Конечно мне известно о гражданской ответственности, я признаю, что был неправ и готов компенсировать городу издержки.

Я намеренно не стал ловить моего обличителя на неточностях, нужно чтобы он принимал мою невозмутимость, за полную информированность о текущем положении, и будто я просто не утруждаю себя мелочами. Я ошибся в определении его статуса, купившись на дорогой костюм, а здесь это ничего не значит, как и другие условности прошлого мира: золото, дорогие напитки, статусные вещи. Этот мужик просто клерк, прокладка, он должен зафиксировать показания, определить их правдивость и сообщить размер ответственности.

— Применил своё умение неосознанно, и в подобном виде, то есть без метательного приспособления, впервые.

— Ну вот и молодец, то есть ты признаёшь, что устроил драку и применил боевое умение?

— Нет, драку начал не я, меня в неё втянули, боевых умений не применял, это произошло помимо моей воли под воздействием текущего момента и введённых мне накануне психотропных препаратов. Прошу зафиксировать именно такой ответ и иных комментариев у меня больше не будет.

— А что ты скажешь о своей намеренной провокации, направленной против посетителей бара «Забей»?

— Майор, я попросил тебя зафиксировать и оценить правдивость моего ответа на претензии, выдвинутые по отношению ко мне, если ты не в состоянии этого сделать, то продолжим разговор под запись.

— Ты отказываешься отвечать на вопросы дознавателя?

Ага. Не следователь, а дознаватель, и скорее всего не майор, а капитан, тот самый, который никогда не будет майором.

— На вопросы твои, капитан, — дернулся, попал! — я отвечаю, а загадки разгадывать, не обучен. И давай на чистоту, ведь ты же всё выяснил и понял, что я не твой клиент, давай сворачиваться. За разборки в баре заплатят те парни, что меня там по полу возили. Я заплачу за больничку и административку. И всё! Зачем тянуть кота за тестикулы?

— Хорошо. Десять гороха — штраф. Плюс услуги больницы, — он встал и направился к выходу, уже в дверях бросил. — И меня зовут Майор.

Глава 23

Что-то здесь не чисто, этот держиморда, наверняка осведомлен о моём финансовом состоянии, и с его страстным желанием распоряжаться человеками, проигнорировать возможность тыкнуть перспективой депортации за неплатёжеспособность это верх самообладания, а поскольку подобным типам корректность тоже несвойственна, то вывод очевиден: сумму «загнул», и быстрее удрал, чтобы не «палиться», отвечая на неизбежные вопросы. А так вывалил на голову «благую весть» и счастливый удалился.

Инна озвучила цифру ценника за сутки, полные либо не полные, в этом чудесном месте, — десять споранов, а вот если бы с памятным укольчиком, то десять горошин. Укол этот снимал последствия отравления внутривенной инъекцией споранового раствора, и в отличии от восстановления и стимулирования дара горохом не имел побочных эффектов, ведущих к перестройке организма с медленным превращением в кваза, благо что при моей повторной реанимации раствор внутривенно не был жизненно необходимым.

Со штрафом тоже всё благополучно устроилось. Покинув больницу, полностью разбитый, со страшной головной болью, не унимающейся даже порцией живца, я первым делом направился в городскую администрацию. Необходимо решить вопрос с долгами, чтобы оставшуюся ликвидность употребить, в прямом смысле этого слова, для поддержания жизненного тонуса.

Озвученный мерзавцем-Майором штраф представлял собой максимальный размер довольно демократичной «вилки», и с меня, как имеющего уважительные причины, подлежит взыскать десять процентов от максимума, кои я и уплатил, потратив уже вторую из всех четырёх моих горошин.

Разменяв третью горошину на спораны и рассчитавшись за своё излечение, последнюю горошину я употребил на стимулирование дара, за что тут же был вознагражден снятием головной боли, но тошнота и недомогание от перенапряжения, полученного накануне, никуда не исчезли.

Решив, что мои финансовые ресурсы расходуются с катастрофической скоростью, и в значительной степени бестолково, я решил потратить оставшиеся средства с пользой и после — уйти в «глухую оборону» — не выходить из своей комнаты. Нужно больше не отрываться от коллектива, и вообще, набираться сил. Последним мероприятием на свой первый выходной день я определил посещение знахаря.