Трактаты. Проповеди

Учителя обычно говорят, что все люди одинаково благородны по природе[293]. Но я скажу истинно: то благо, коим обладали святые и Мария, мать Бога, а равно Христос, по Своему человечеству, все оно принадлежит мне в моем естестве. Теперь вы могли бы меня спросить: если в этом естестве я имею все, что Христос по Своему человечеству мне сумел сообщить, почему в таком случае нужно превозносить и почитать Христа как нашего Бога и нашего Господа? Да потому, что Он был к нам послан от Бога и принес нам наше блаженство. Блаженство, которое Он нам принес, оно было нашим. Там, где Отец, в глубочайшем основании, рождает Своего Сына, присутствует сие (человеческое) естество. Оное естество едино и просто. Тут можно что-то измыслить или прибавить, но тогда это уже не будет Единым.

Я скажу другое и скажу более сложное: кто хочет пребывать непосредственно в наготе этого естества, тому нужно выйти из всего, ему лично присущего, так, чтобы человеку, который находится по ту сторону моря и которого он никогда не видел в глаза, искренне желать такого же блага, как человеку, который при нем и является его доверенным другом. До тех пор, пока себе лично ты желаешь больше блага, чем человеку, которого никогда не видал, в тебе нет, воистину, правды, и ты еще никогда, ни на единый миг не погружался в оное простое основание. Возможно, что в отвлеченном образе ты созерцал истину (как бы) в неком подобии, но это не самое лучшее.

И еще: у тебя должно быть чистое сердце, ибо только то сердце и чисто, которое уничтожило (для себя) все сотворенное. В-третьих, тебе надлежит быть свободным от ничто. Задаются вопросом: что горит в аду? Учителя единодушно утверждают: горит своеволие[294]. А я скажу, что в аду на самом деле горит ничто. Взгляни-ка на пример! Вот берут тлеющий уголь и кладут на мою руку. Если скажу я, что уголь жжет мою руку, то я по отношению к нему буду неправ. Если же мне действительно нужно назвать то, что меня жжет, то это делает ничто, ведь уголь имеет в себе нечто такое, чего нет в моей руке. Смотрите: вот такое-то ничто и жжет меня. Но если бы моя рука имела в себе все то, что является огнем, и то, что он может сотворить, то она имела бы вполне огненную природу... И возьми тогда хоть весь огонь, который когда-либо горел, и вытряси его на мою руку, то он меня нимало не мучил бы. Подобным же образом рассуждаю я и теперь: поскольку Бог и все, кто стоит перед лицем Бога, имеют в себе в истинном блаженстве нечто такое, чего не имеют те, что отделены от Него, то уже одно это самое не (ничто)[295] мучает находящиеся в аду души много больше, чем своеволие или какой-то огонь. Я скажу правду: чем больше у тебя имеется от ничто, тем более ты несовершен. А посему, хотите ли быть совершенны, тогда станьте свободны от ничто!

Об этом говорит изречение, которое я привел: «Бог послал в мир единородного Своего Сына». Его вы не должны понимать применительно к внешнему миру, что Он-де ел с нами и пил, его следует вам принимать применительно к внутреннему миру. Как истинно рождает Отец естественным образом Своего Сына в Своем простом естестве, так истинно Он рождает Его в самом сокровенном души; и это есть внутренний мир. Здесь основание Бога — мое основание, а мое основание — основание Бога. Здесь я живу изнутри моего личного, как и Бог живет изнутри Своего личного. Кто в оное основание когда-то попал хотя бы на единственный миг, тому тысяча марок красного чеканного золота — как подделанный геллер. Из оного сокровенного основания ты должен творить все твое дело без (всякого) «почему». Истинно говорю: пока ты творишь свое дело ради Небесного Царства или ради Бога или ради вечного блаженства, исходя из внешних причин, нет в тебе правды. Тебя, конечно, можно принять и таким, но это не самое лучшее. Ибо воистину, если кто-то надеется в сосредоточенности на себе, благоговении, сладостном восхищении и особом осиянии благодатью стяжать от Бога больше, чем при огне кухонной печи или в хлеву, то ты поступаешь не иначе[296], как если бы взял Бога, обмотал Ему плащ вокруг головы и запихнул Его под скамью. Потому что тот, кто ищет Бога определенным способом, принимает способ и покидает Бога, сокрытого в способе; тот же, кто ищет Бога без способа, принимает Его таковым, каков Он в Себе. И этот человек живет с Сыном, и он есть сама жизнь[297]. Спрашивай у жизни хоть тысячу лет — «почему ты живешь?», если бы она могла отвечать, то сказала бы не иное, как: «Я живу, потому что живу». Так получается по причине того, что жизнь живет из собственного основания и источается изнутри своего. Поэтому она живет без всякого «почему», живя (ради) себя самое. Если спросить праведного человека, который действует изнутри своего основания: «Почему ты делаешь свое дело?», и он должен будет отвечать без обиняков, то скажет: «Я делаю, потому что делаю».