Трагический эксперимент. Книга 1

Казни многочисленных русских воевод и государственных деятелей, о которых сообщают западные правозащитные организации — таких как князь Михайло Воротынский, епископ Печорский Корнелий, думный боярин Михаил Колычев, магистр фон Фюстенберг, князь Афанасий Вяземский, князь Иван Шишкин, князь Иван Шереметьев, дети князя Владимира Старицкого и ещё многие, многие другие бояре и священники — по неведомым причинам проходят для „казнённых“ незамеченными, ибо по росписям Разрядного приказа после своей смерти жертвы террора продолжали ходить на службу, командовать полками, жениться и выходить замуж, рожать детей. Например, дважды казнённый Михайло Воротынский через три года после второй (!) казни исхитрился составить первый в истории устав пограничной службы („Боярский приговор о станичной и сторожевой службе“), а отравленная, удушенная дымом и утопленная в Шексне Мария Старицкая через год после своей казни уезжает в Европу в качестве жены датского принца Магнуса.

После своей смерти Иван IV Грозный оставил наследникам богатую, сытую и обширную державу с мощнейшей в мире армией и полной казной. Во всяком случае в течение 20 лет после его смерти, до самой Смуты, ни одна собака не рискнула начать с Россией новой войны. В 1585 году в России была построена крепость Воронеж, в 1586 — Ливны. Для обеспечения безопасности водного пути от Казани до Астрахани строились города на Волге — Самара (1586), Царицын (1589), Саратов (1590). В 1592 году был восстановлен город Елец. На Донце в 1596 году был построен город Белгород, южнее в 1600 году был выстроен Царёв-Борисов. В период с 1596 по 1602 годы было построено одно из самых грандиозных архитектурных сооружений допетровской Руси — Смоленская крепостная стена, которую впоследствии стали называть „каменным ожерельем Земли русской“. Сиречь: после смерти Ивана IV Грозного обширное строительство по всей России активно продолжалось — то есть золота в глубокой царской казне хватало на все текущие расходы и даже на многие излишества!»

О поведении Ивана Грозного в личной жизни говорит такой эпизод:

«Ясным морозным осенним днём 1573 года Александровская слобода бурлила. На царский пруд, где ловили рыбу для государева стола, нагнали два десятка здоровых мужиков.

Им предстояло прорубить огромную полынью. Для чего, они не знали, но Никита Мелентьев, поставленный командиром, покрикивал громко и время от времени раздавал направо и налево тумаки.

Все уже давно привыкли к царским причудам, но в этот раз всё было необычно. Зеваки, столпившиеся на берегу, со смехом спрашивали у стоявших стражников:

— А прорубь-то зачем?

Охрана, сама ничего не знавшая, в ответ ехидничала:

— Сейчас лёд прорубят, так дружно раков ловить полезете.

И только приближённые к Ивану Васильевичу, да и сам монарх прекрасно знали зловещую тайну царского пруда.

История эта произошла ровно через год, как Иван Васильевич, заподозрив свою четвёртую жену в супружеской неверности, отправил её в монастырь.

Развеявшись и вдоволь погуляв, решил царь, что негоже в холостяках прозябать, а потому решил снова жениться.

И невеста сразу подвернулась, бывшая сенная девушка прежней жены, Мария Долгорукая. Статная, пышная, круглолицая — такая зазноба никого не оставит равнодушным.

Дело оставалось за малым. Чтобы свадебку сыграть, необходимо было найти священника, который смог бы их обвенчать.

Почему смог? Да потому что по канонам Русской Православной церкви более трёх раз христианин венчаться не мог. А Иван Васильевич под венец уже в пятый раз шёл.

Хорошо, что среди подданных (из бывших опричников) протопоп Никитка сыскался. Уж он для царя всё что угодно готов сделать был. Венчаться — значит венчаться.

В Спасо-Преображенском соборе горели сотни огоньков.

Протопоп Никита в новой ризе благословлял новобрачных. Сегодня он был на удивление трезвым и серьёзным. Как-никак не каждый день государя Русского венчает.

Приглашённые гости поздравляли „молодых“, в пояс кланялись, и только Иван Васильевич был не рад. Да и как радоваться? Церковные иерархи разрешение на брак не дали, вот и пришлось Никитке приказывать.

„Ничего, погодите, я вам ещё устрою“, — думал Иван Васильевич, проходя вокруг аналоя.

А потом начался пир, самый весёлый, самый богатый и многообещающий.

На улицах Москвы появилось множество столов, ломившихся от еды и питья.

Приехали именитые гости поздравить царя-батюшку. Все ликовали, и никто тогда не мог и подумать, что их ждёт завтра.

Царица сидела за столом с государем и смотрела на всех свысока. Государю нравилась новая жена: её пышное тело пробуждало молодые желания.

А в царском алькове уже стелили свадебный подарок английской королевы Елизаветы — английские шёлковые простыни.

Вот только наступившее утро не предвещало ничего хорошего.

Государь вышел из спальни поникший и злой. Пройдя мимо Малюты, он махнул рукой и приказал закладывать сани.

Не спеша царский поезд покинул Кремль, направляясь в Александровскую слободу.