Трафальгарский ветер

— Нет, так нет, — пожал плечами сержант. — Тогда слушайте дальше. Когда начались первые толчки, тысячи жителей Лимы повыскакивали из своих домов на улицы, чтобы не оказаться заваленными их обломками. Все они стали свидетелями необыкновенного небесного явления. Огромная пылающая звезда возникла вдруг на горизонте, затмевая своим сиянием все остальные звезды. Но эта звезда не стояла на месте. Она двигалась по небосводу от гор к океану, подобно колеснице пророка Илии. Над Лимой звезда внезапно разделилась надвое. Обе половины, медленно тускнея, пролетели на запад и скрылись из виду. Вам это описание ничего не напоминает, дон Горацио?

Хорнблоуэр покачал головой:

— Обыкновенный болид, насколько я могу судить.

— Тогда прочитайте это еще раз, — сказал Рикардо, протягивая свиток с пророчеством.

— Да, похоже, — кивнул Хорнблоуэр, пробежав глазами первые строки. — Ну и что из этого следует?

— Как? Вы еще не поняли? — поразился Перейра. — А если я скажу вам, что мать Франсиско происходит из рода Писарро, а моя — прямой потомок Великого Инки Атагуальпы?

Хорнблоуэр слишком хорошо понял, куда клонит Перейра, и теперь проклинал себя в душе за то, что вообще ввязался в эту авантюру. Ну надо же было в самом начале предприятия, столь важного для всей его дальнейшей карьеры, нарваться на двух сумасшедших! Один собирается с горсткой оборванцев освободить целый континент, а второй, похоже, возомнил себя посланцем Провидения. Хорнблоуэр где-то читал, что с безумцами следует обращаться бережно, не раздражать их и ни в коем случае не ставить под сомнение их слова, какую бы откровенную чушь они не несли. Он твердо решил во всем потакать Рикардо, да и Миранде тоже, только бы не пробудить в одном из них вспышку гнева, сопряженную с неизбежным насилием. Барроу обещал прислать его вещи из гостиницы. Вот и прекрасно! Он уедет с посланцем под любым предлогом, а в Лондоне найдет способ убедить Марсдена и Барроу подыскать ему других компаньонов. Но сначала предстояло избавиться от одного ненормального, а затем уже думать о втором.

— Да, кажется, я начинаю понимать, — сказал он, тщетно стараясь избавиться от предательской дрожи в голосе. — Вы утверждаете, что это пророчество непосредственно относится к сеньору Миранде и к вам, не так ли? Кстати, а чье это пророчество?

Рикардо взглянул на Хорнблоуэра с легким удивлением, но от комментариев воздержался.

— Пророчество принадлежит Атагуальпе, — пояснил он. — Последний Великий Инка произнес его перед смертью. В отряде Писарро было несколько монахов. Когда было решено избавиться от пленника, один из них посетил заложника и объявил, что он приговаривается к сожжению на костре. И тут же добавил, что Атагуальпа не будет сожжен, если примет христианство. Атагуальпа согласился на свершение обряда крещения, не подозревая даже, что монах не сказал ему всей правды. Для них было необычайно важно иметь такой козырь, как признание Великим Инкой учения Христа. Вот они и не стали говорить ему до времени, что умереть-то все равно придется. Когда же Атагуальпе объявили, что сейчас его отведут на казнь, он впал в транс и произнес это самое пророчество. Монахи были жутко напуганы, но один из них сохранил достаточно присутствия духа, чтобы записать слова предсказания. С тех пор этот документ хранится в церкви Святого Иакова в Лиме. У вас в руках копия, сделанная с риском для жизни моим отдаленным предком. Он был простым индейцем, не знал грамоты, действовал в темноте и поэтому просто перерисовал текст, как будто это был ряд рисунков. Возможно, обилием ошибок мы обязаны ему, но я склоняюсь к другой версии: писавший сам был не больно силен в правописании.

— Любопытная история, — сказал Горацио. — И что же дальше?

— Дальше? Дальше мою мать и меня взяли в господский дом. Мать стала кормилицей маленького Франсиско, а я сделался сначала товарищем его детских игр, а затем неизменным другом и спутником на протяжении всех его скитаний и приключений. Когда мне исполнилось шестнадцать, дед показал мне этот пергамент и рассказал все то, что сегодня я рассказал вам. Я никогда не вмешивался в дела Франсиско и не пытался на него влиять. Все его планы — плод его собственных устремлений и идеалов. Я же всегда рядом. Мое дело — оберегать. Но Хранитель не должен расставаться с Освободителем, иначе тот не выполнит предназначенной миссии. До сих пор мне удавалось делать это самостоятельно, но сегодня мне нужна помощь. Вы поможете мне, дон Горацио?