Тот самый одноклассник

Мерседес с внедорожником припарковались невдалеке от нас, и ничего, совершенно ничего не происходило. Я щурилась и прижималась к стеклу, пытаясь хоть что-то разглядеть в окнах дома.

— Нервничаешь? — спросил Семён, впервые без издёвки.

— Ужасно. Знать бы, что Лёша в порядке.

— Если после сегодняшнего снова будешь мозги ему выкручивать, я с тобой разберусь, поняла?

— Лёша на меня жаловался?

— Нет, но ему и не надо жаловаться, я его сто лет знаю и вижу, что парень мучается. Нет, чтобы взять тебя за шкирку и тряхнуть как следует, так он осторожничает, как с хрустальной вазой. «Нике нужно время, я не должен то, не должен сё…» Если ты с ним, то запихни свои сомнения подальше. Хоть раз притворись нормальным человеком, чтобы ему приятно было. Поняла?

— Попробую.

— Что?

— Притвориться нормальным человеком.

Семён усмехнулся. Видимо, ожидал, что я закачу истерику из-за его грубости, и был приятно удивлён. Впервые.

— Какие у тебя планы на него? — спросил, постукивая кончиками пальцев по приборной доске.

— Далеко идущие, — ответила не медля. — Очень далеко. Если он не против, конечно.

— Если! — усмехнулся Семён. — Полагаю, в прошлой жизни он был палачом, раз ему такое наказание.

Под наказанием он имел в виду меня.

— Дурак ты, Семён, или притворяешься, потому что однажды тебя обидели.

— Обидели.

— Всё равно дурак.

— Пусть так, зато больше не обидят.

Дверь внедорожника открылась, и наружу выбрался Вадим. Убрав телефон в карман, показал нам большой палец. Я выдохнула так громко, что закашлялась.

— Совсем нервишки никудышные? — съехидничал Семён, передавая Вадиму ключи. — Запру-ка я тебя в машине.

— Нет! Пожалуйста, возьми меня с собой, ведь Лёша разрешил. Вон, смотри, сколько охраны.

Я насчитала шесть человек. Окружив гостя, они направились за Вадимом ко входу со стороны кухни.

Я умоляюще посмотрела на Семёна, и он разблокировал двери, проворчав:

— Только пискни, привяжу к дереву.

Гость снял кепку, и теперь я видела его тёмные волосы с проблесками седины и царственную осанку. Но это так, мимоходом заметила, меня больше интересовало происходящее в доме.

Как только гость с охраной скрылся за углом, мы направились к главному входу. Дверь открыл Иван, показал нам на стулья в прихожей и скрылся в гостиной. Казалось, мои внутренности подобрались, сжались в ожидании следующей сцены. Прошлое всегда возвращается, так или иначе, чтобы заживить раны или ранить снова. Так я думала, глядя на арочное окно и цветастый ковёр на ступенях лестницы. Ладони вспотели, в груди ломило так сильно, что я почти не ощущала сердцебиения. Мне нужно увидеть Алексея, срочно убедиться, что он в порядке. А остальное мы решим.

Из гостиной раздался крик Данилы, уж этот голос я узнаю среди тысячи других.

— Ты не имела права! Не имела! Меня никто не спросил! Ты забыла о моих правах? Я не ребёнок!

В ответ что-то воскликнула его мать.

Они все там. Мне бы только увидеть Алексея, одним глазком. Я гипнотизировала неплотно закрытую дверь. С кухни доносился шум голосов и стук мебели. Что-то происходит, и от этого страшно и холодно. Я не выношу неведения.

Семён сжал пальцы и чуть тряхнул меня.

— Всё в порядке, — сказал он. — Потерпи немного, и нам всё объяснят.

Значит, и он мало что знает, а ведь мотал мне нервы всю дорогу.

В гостиной стало тихо, даже слишком. Семён осторожно заглянул внутрь, и я шагнула следом. Словно по команде оттуда донеслись громкое шипение и звуки борьбы.

— Уйди от меня! Не трогай! А ты… ты… ненавижу тебя! — Данила захлёбывался негодованием и злобой. — Как ты могла!? Ты самая обычная, лживая дрянь, ты предала меня! Дважды!

— Заткнись уже! Ты всех достал!! — закричал Иван. — Третий час орёшь одно и то же, и как тебя хватает? Отвали от матери! А ты, мам, перестань с ним разговаривать, от этого он только заводится. Утомил всех, сил нет. Никого не слушает, кроме себя. Пусть сам себя сжирает от злости.

— Нет! — заорал Данила. — Ты во всём виновата! Ты! — кричал он матери. — Только ты! Ты бросила меня! Променяла на мужика ещё в детстве! Я видел вас, вы были омерзительны. Ты позволила ему касаться себя! Ты предала меня, вы обе меня предали! Ты! Ты виновата в том, что Ника меня не любила!

— Достал!! — взревел Иван. — Придушите его кто-нибудь! Или усыпите на фиг! Одно и то же без перерыва, как тебе самому не надоело?! Веди себя как мужик!

— Мать сбывает меня с рук, и я этого не потерплю! Нет!

— Заткнись!!

— Не собираюсь!!

— Тебе мало, что ты брата покалечил, придурок?! — истерически завопил Иван.

Брата?? Покалечил??

Меня перемкнуло. Взорвало. Я не влетела, а, скорее, упала в гостиную, схватившись за Семёна. Тот еле удержал меня под руки.

— Что ты с ним сделал?!! Где он? Где Алексей? Что с ним? — Взгляд метался по гостиной, останавливаясь на двух незнакомых мужчинах и Ване. Алексея не было. В ушах зашумело. Данила с матерью стояли у окна, он держал её за плечи, а она не сопротивлялась. Оба смотрели на меня, мать — печально, а Данила — с удивлением. Постепенно удивление сменилось мрачным злорадством.

Где Алексей?? Почему никто мне не отвечает? Почему все смотрят на меня так странно?