Тот самый

Как прежде это делал Кир, я взобрался наверх: пропустил руку через щель в приоткрытом окне и повернул ручку вбок. Я оказался в полумраке комнаты Алисы. Летом она всегда оставляла окно открытым, а утром жаловалась на укусы комаров. Я осторожно отодвинул тюль и бесшумно вернул ручку в прежнее положение. Пол рассекала серебристая полоска лунного света, и в ее свечении кружилась пыль, поднимавшаяся от моих шагов.

Я встал у изголовья кровати и поправил сбившееся одеяло. Гораций сверкнул недовольным взглядом: он недоверчиво смотрел на меня, примостившись к боку Алисы. Я неосознанно приподнял ладони, сдаваясь пушистому охраннику, и переместил взгляд на Алису. Светлые волосы разметались по белой наволочке, Алиса размеренно дышала, подложив ладонь под щеку. Я любил Алису, несмотря на ее недостатки. Мы были семьей.

Я тихо вышел, стараясь не наступить на разбросанные по полу эскизы, и прикрыл за собой дверь. Теперь я остался наедине со старым домом. Оглянувшись на дверь в спальню мамы, я зашагал в ванную. Сполоснул лицо холодными брызгами и внимательно посмотрел в отражение, надеясь отыскать нечто неуловимое в чертах лица. Я провел большим пальцем по верхней и нижней губе к подбородку, все еще чувствуя чужое прикосновение. Фантомное тепло. Нравлюсь ли я Киру по-настоящему? Могу ли я вообще кому-то понравиться по-настоящему? Разглядывая янтарные вкрапления в зеленых глазах, я думал, каково это – быть для кого-то тем самым человеком. Я не знал, изменится ли что-то во мне после того, как я однажды стану тем самым, а потому старался запомнить себя настоящим в это мгновение.

Я пригладил вьющиеся волосы. Отодвинул вырез толстовки и взглянул на неровный загар: он лег грязными полосами на бледную кожу. Если Алиса, как мне всегда казалось, излучала свет, то я его поглощал. Я посмотрел на себя со скепсисом, щелкнул выключателем и вышел из ванной комнаты. Прежде чем лечь спать, я сидел на полу, привалившись спиной к железному каркасу кровати, и писал. Писал о мертвых звездах, о домах-призраках и о надежде.

Я засыпал с мыслями о завтрашнем дне.

Утром, едва открыв глаза, я ощутил волнение, покалывающее на кончиках пальцев. Сегодня я собирался примирить Алису и маму. Все шло как обычно. Мы вместе завтракали в тишине. Еще никогда мы не были одновременно так близко и далеко друг от друга. Мои попытки заговорить пресекались недовольными взглядами, словно я нарушал негласное правило дома.

– Говорят, через пару дней снова будет жарко.

Тишина.

– Мам, отлично выглядишь.

Тишина, помноженная на тишину.

– Как насчет того, чтобы всем вместе прошвырнуться по торговому центру? Кажется, у Алисы заканчиваются краски…

Алиса гордо качнула головой и раздраженно сбросила с лица белокурый локон. Мама наколола на вилку кусок яичницы и сосредоточилась на разглядывании специй в салате. На секунду у меня появилось желание опрокинуть стол, чтобы грохот падения нарушил тишину, но я сжал кулаки и спокойно выдохнул. Скоро холодная война закончится. По крайней мере, я попытаюсь ее закончить. Попытка всегда лучше, чем бездействие.

Тонкий луч света пробивался через тюль и запутывался в каштановых волосах мамы, оставляя медовые блики. Хотела ли она так же завтракать с мистером N, буднично обсуждая планы на день? Хотела ли она, чтобы он, как и я, видел ее утреннюю несобранность? Я смотрел на маму и гадал, каково ей делить с нами завтрак, но не делиться тайной. Если она и нервничала, я этого не замечал.

Я машинально съел завтрак из яичницы и салата, почти не чувствуя вкуса, и побежал наверх. Телефон Алисы, как я и предполагал, все еще лежал на тумбочке на зарядке. Алиса допускала возможность залезть в мою личную жизнь, но она не думала, что я могу поступить точно так же. Алиса верила, что я не переступлю границ, и я этим воспользовался. Воровато оглядываясь на дверь, я быстро напечатал сообщение и выбежал из комнаты. Мобильник мамы валялся на незастеленной кровати. На осуществление плана у меня ушло несколько секунд.

– Куда идешь? – Я поймал Алису у двери.

Если она уже и прочитала сообщение, то не подавала виду. Я надеялся, что Алиса воспримет его как знак к примирению. Из кухни доносился звук льющейся из крана воды: мама мыла посуду. Это значило, что она еще не видела сообщения, якобы написанного Алисой. Когда мама прочтет его, то решит, что оно было отправлено, пока Алиса собиралась на прогулку. Алиса же может подумать так: мама отправила сообщение в тот момент, когда отлучилась от завтрака.

– Не твое дело. – Она держала телефон в руках, и я нервничал.

– Хм. – Я выгнул бровь, изображая притворное недовольство. – Кажется, ты сама недавно жаловалась, что я тебе ничего не рассказываю.

– Это разные вещи.

Алиса нагнулась, чтобы зашнуровать кеды.

– По-моему, одно и то же.

– Зазнайка.

Она выпрямилась и вновь взяла телефон.

– Так куда?

Я покрутил в пальцах яблоко, перекатывая его с одной ладони на другую. Алиса скептически поглядела на меня и поправила прическу. Я чувствовал ее раздражение, но не собирался отступать.

– К Жеке.

– Вот так бы сразу. – Я улыбнулся. – Ты почти ничего не съела.