Тот, кто всегда рядом

Потом увидела, как промелькнула копна кудрявых рыжих волос.

Слишком рано! – захотелось крикнуть ей. – Я не готова!

Но Бет уже положила руку Джеймсу на плечо.

– Даг! – услышав это, он повернулся к ней. – Так и подумала, это ты!

Аманда наконец нащупала бутылочку и попыталась открыть ее, не вытаскивая из-под барной стойки.

Пальцы дрожали и не слушались; колпачок отказывался крутиться.

– Прости, но я не Даг. Ты обозналась.

Бет рассмеялась.

– Я уверена, это ты! Помнишь тот съезд в Далласе пару лет назад?

Аманде наконец удалось снять колпачок. Ей требовалось больше времени. Но Джеймс уже начал отворачиваться от Бет.

Сердце ушло в пятки. Она держит в левой руке открытую бутылочку из-под жидкости для полоскания рта. Если Джеймс опустит взгляд, он все увидит.

Ее охватила паника.

– Может, я перепутала имя. Погоди, у меня есть наша фотография с того ужина!

Бет достала телефон, снова приковав к себе внимание Джеймса.

Это не было частью сценария; Бет импровизировала.

Аманда взяла свободной рукой свой напиток, поморщившись, когда кубики льда стукнулись друг о друга, и опустила его под стойку.

Не наблюдал ли за ними бармен? Бет говорила громко – это было единственным проявлением ее волнения.

Наступил ключевой момент. У Аманды не было права на колебания и ошибку; все нужно было сделать идеально. Он перелила шестьдесят миллиграммов жидкого морфия прямо себе в виски, не пролив ни капли ценного препарата на пол.

Потом она убрала пустую бутылочку обратно в сумку. Но это был еще не конец.

– Погоди, погоди, она где-то здесь, – сказала Бет.

– Ты обозналась, – просто повторил Джеймс и отвернулся.

Бет испуганно посмотрела на Аманду.

Аманда по-прежнему держала напиток с морфием, но ей не хватило времени перемешать его палочкой или поменять напитки.

Ей нужно было еще десять секунд.

Бет постучала Джеймсу по плечу.

Он лишь поднял бровь.

– Честное слово, меня правда зовут не Даг.

Бет растворилась в толпе. И вернулась на свое место за стойкой.

Аманда осталась сама по себе.

Джеймс потянулся к напитку – не к тому напитку.

Можно, задев его руку, попытаться пролить его виски и предложить ему свой или…

Спокойный, авторитетный голос Кассандры прозвучал у нее в голове: Играй на его эго.

Аманда протянула руку и похлопала Джеймса по плечу.

– Наверное, такое происходит с тобой постоянно. Та роскошная блондинка, – Аманда махнула подбородком ему за спину, – посматривает на тебя с тех пор, как я пришла.

Джеймс повернулся. Она быстро перемешала свой напиток, поставила на стойку и подвинула поближе к нему. Два бокала выглядели совершенно одинаково – но, если бы она забыла стереть блеск для губ, на кромке ее бокала остался бы ясно различимый полумесяц.

Аманда взяла его виски, крепко сжала холодный бокал, поднесла к губам и притворилась, что пьет.

– Ты единственная, на кого я хочу смотреть, – сказал Джеймс, повернувшись обратно. – В твоем образе сексуальной библиотекарши ты неотразима.

Напиток перед ним еще слегка вращался. Но он, похоже, этого не заметил.

Он стукнул бокалом о ее бокал.

– До дна!

И сделал большой глоток.

Двадцать минут спустя он поставил на стойку пустой бокал.

– Повторим?

Препарат начал действовать: его речь стала слегка невнятной. Или дело просто было в алкоголе?

Аманда наклонилась к нему и прошептала на ухо:

– Ты не против переместиться в более тихое место?

Он махнул в воздухе указательным пальцем, бармен кивнул и принес счет за напитки, которые Джеймс выпил до прихода Аманды.

Джеймс расплатился кредитной картой и покосился на чек, а потом вытащил из нагрудного кармана ручку, при этом часто моргая. Аманда знала, что у него начинают тяжелеть конечности. А речь вот-вот станет почти неразборчивой. Совсем скоро он уже не сможет ходить.

Нужно было уводить его, да поскорее.

Она встала, как только он подписал чек. Потом услышала тихий, едва различимый звон. Ее рука инстинктивно дернулась к уху. Серьги не было.

Аманда решила, что искать ее времени нет. Это была обычная золотая серьга-обруч; такие есть почти у каждой обитательницы Нью-Йорка. Скорее всего, под утро ее сметут вместе с мятыми салфетками, коктейльными палочками и крошками еды и выбросят в мусорное ведро.

Слегка пошатываясь, Джеймс вышел на улицу, чуть не врезавшись в мужчину, говорившего по телефону.

– Я захмелела, – захихикала Аманда, повиснув у него на руке.

– Возьмем такси? – едва связно предложил он.

– Ты не против сначала слегка прогуляться, подышать воздухом?

Аманда вложила в его руку свою, но получилось, что это она задавала направление.

Они зашли в Центральный парк. Сумерки уже почти превратились в ночь. Собачники, бегуны и несколько припозднившихся прохожих виднелись в других частях парка, но здесь было пусто. В воздухе летней ночи пронесся ветерок, и у нее по коже побежали мурашки.

Она повела Джеймса к уединенной скамейке под низкими ветвями огромного дуба. Она точно знала, куда идти; маршрут был продуман заранее.

Как только они дошли до скамейки, у Джеймса подогнулись колени, и он тяжело повалился на нее.

А потом сполз набок, его голова повисла, глаза закрылись.