Тот, кто меня разрушил

К Максу действительно пришли друзья, но они разместились в беседке, не заходя в дом. Обычные посиделки нормальных людей, смех, разговоры, подколки. Я пробежала мимо, не поднимая взгляда, и спиной почувствовала их внимание. Стряхнула его в прихожей, как ненужный плед, и прошла на кухню.　

Доставая ингаляторы из пакета, я украдкой поглядывала в окно. Что, если я узнаю друзей Макса? Что, если они были на встрече с Олави восемь лет назад? Готова ли я к очередной конфронтации? Посмотрю им в глаза, выплюну накопившуюся ненависть и приму любые последствия, только бы освободиться от этого яда.　

Нет, не смогу. Знаю же, что они убьют меня без зазрения совести. Поэтому постыдно сбегу, сдавшись панике, а потом станет ещё хуже.　

Мы с Димой делаем гимнастику, пьём коктейль из мороженого, и он тихо хихикает, напоминая о том, как мы перехитрили Макса. Нет, Дима, ты сам перехитрил своего дядю. Ты, а не мы. Я на такое не способна.　

Дима желает мне спокойной ночи и поднимается к себе. Искоса поглядывая на друзей Макса, я иду домой, в «виноградный домик», когда меня настигает мужской свист.　

Противный, грубый, какой слышишь, проходя мимо пьяных сборищ по вечерам.　

— Оставь её, — категоричный голос Макса.　

— Как я могу её оставить? Ты её видел? У неё ноги от шеи растут!　

А ещё у меня курносый нос, но этого никто не замечает. Раз уж ноги «от шеи», остальное никого не интересует.　

Те самые «ноги от шеи» немеют, и я невольно замедляю шаг. Твержу себе, что не знаю этого мужчину, что он не желает мне зла, что это просто шутка, но спазм в горле мешает дышать. Тру рёбра костяшками пальцев и быстро моргаю, разгоняя чёрные точки.　

— Ларочка! — Из беседки тянется влажная, пухлая рука. — Давайте познакомимся!　

Мужчина пьян, он неловко сползает со скамьи и силится заглянуть мне в лицо. Его внешний вид недостоин описания. Как, впрочем, и его поведение.　

— Нет, — отступаю, смотрю на остальных. Не узнаю никого, кроме Макса. На столе — закуски и несколько бутылок. Над головами — жёлтый свет одинокой лампочки в облаке мошкары. Пятеро мужчин, четверо женщин, одна из них сидит у Макса на коленях и волнообразно двигается, прикрыв глаза. Не могут же они прямо здесь… при всех…　

— Дима в своей комнате, — сообщаю Максу и шагаю к калитке.　

Настойчивый мужчина выскакивает из беседки, настигает меня и хватает за плечи. Огромный жёлтый зверь в свете уличного фонаря.　

— Боже мой! Глаза! — говорит искренне, и уже не кажется пьяным. Скорее, обезоруженным. — Я никогда таких не видел. Лара, у тебя изумительные глаза…　

Умом я понимаю, что он не опасен, а просто пьян. Заигрывает без злых намерений. Однако он хватает меня за руку, тянет на себя, и этого достаточно, чтобы спустить курок паники. Несмотря на прошедшие годы, этот курок чувствительный, как никогда, и сейчас моё состояние никак, ну, никак не похоже на излечение.　

Я отступаю к дому, хлопаю мужчину по рукам, по лицу. Он отпускает, опешив, не ожидал такой бури. Пытается извиниться, но я зажмуриваюсь, кричу и вижу перед собой только чёрные глаза Макса, как во сне. Мужчина снова хватает меня за руку. Вполне возможно, что в этот раз он просто пытается меня успокоить, но меня не остановить, я уже вошла в штопор. Спотыкаюсь на крыльце, врываюсь в дом. За спиной шум, звуки ударов, плоть о плоть, и я кричу, чтобы не слышать, бегу. Не знаю, куда повернуть, где спрятаться от прошлого. Я посмела выжить, вернуться, нарушить покой чудовища и его друзей, и теперь они снова заметили меня и получат то, что не успели взять в прошлый раз. Дура, что вернулась. Дура, что поверила в катарсис. Дура, что пошла на конфронтацию. А ведь меня предупреждали.　

Макс вбегает в дом, трясёт рукой. Значит, он ударил того мужчину. Он и меня ударит. Отступаю от него, прошу отпустить, натыкаюсь на стену. Умоляю, как восемь лет назад, ведь я всё ещё помню те слова.　

— Послушай меня. Лара! — Он наступает, шипит, твердит, чтобы я замолчала, удерживает мои руки и смотрит так, как в моих снах. — Подожди, не кричи! Это я, Макс!　

В том-то и проблема, что передо мной — Макс. Придавливает меня всем телом, пытаясь удержать, успокоить, остановить крик. Давит на меня взглядом и присутствием. Мы проигрываем старую сцену, в которой я тоже кричала, умирая от страха. Это — конфронтация с большой буквы.　

— Отпусти её, или я больше не скажу тебе ни слова! Никогда! — раздаётся с лестницы, и Макс отпускает меня, поворачиваясь к Диме.　

— Я не… — оправдывается он, но Дима кричит на него, швыряет планшет вниз по лестнице и убегает к себе. Пользуясь возможностью, я вырываюсь, бегу мимо мужчины с окровавленным носом и, не закрывая калитку, вылетаю на улицу. Закидываю вещи в чемодан, дрожащей рукой вызываю такси и бегу по улице, не глядя на дом номер 65.　

Вот он, катарсис.　

Месть, ужас, пустота, всё в одном.　

****