Тот, кто меня разрушил

Чтобы избавиться от паники, нужно начать с малого. Психологи назвали это «иерархией страха». Начинаешь с малого и доходишь до большого. Конечно же, они не знали, что речь идёт о чудовище, я не могла рассказать им всю правду, но сама придумала путь к излечению. Сначала просто думать о Максе, представлять нашу встречу и научиться сдерживать ужас. Следующим этапом должна была стать встреча издалека. Я бы следила за его домом, чтобы увидеть, как он садится в машину, или поливает цветы, или выносит мусор. Что-то безобидное и далёкое. Пережив это, я бы заставила себя посмотреть на него вблизи, может, даже сказать соседское «здравствуйте» и поговорить о погоде. Крохотные, тщательно запланированные шаги привели бы меня к излечению и подарили спасение от кошмаров и бессонницы.　

Судьба разрушила мою «иерархию страха», столкнув нас с Максом лицом к лицу. Психологи назвали это «конфронтацией» и предупредили, что таких ситуаций лучше избегать. Последствия могут быть весьма неприятными.　

Интересно, что считается неприятным последствием встречи с чудовищем? Смерть?　

Расслабившись под обжигающими струями, я приняла решение. Два дня. Дам себе два дня на размышления. Отдохну, приду в себя. Вдруг конфронтация мне поможет? Я пережила встречу с Максом и теперь постараюсь закрыть эту страницу и решить, что делать дальше. Макса накажет судьба, а моя задача — не мстить, а научиться жить.　

Хорошее, трезвое решение. Однако судьба предложила альтернативу. Вернее, не предложила, а втолкнула в моё убежище. Вечером в «виноградном домике» появился Макс. Постучался, сразу же открыл дверь и уставился на мой купальник. Я только что вернулась с пляжа, досидела аж до самой темноты. Шла обратно наощупь, оглядываясь по сторонам и позволяя адреналину щекотать нервы. Я выгуляла страх, чтобы он выпорхнул из меня, не возвращаясь во сне. Чтобы не кричать в чужом доме.　

— Дима не может принять лекарства, — сухо произнёс Макс и скрестил руки, оценивая моё неподдельное удивление. Как это — не может? С утра мог, днём мог, а теперь — нет?　

— Ему плохо?　

— Нет, но ему нужна твоя помощь. Он забыл, как делать ингаляции.　

Вот же, хитрый поросёнок!　

— Так помоги ему сам.　

Макс даже не пытается извиниться. Вышвырнул меня из дома, а теперь пришёл за помощью. Сажусь на кровать и натягиваю на себя простынь. Мне неприятен его взгляд. Слишком осязаемый, он ощущается, как касание.　

— Зачем ты сняла этот хлев?　

— Спокойной ночи!　

— Дима не доверяет мне с лекарствами.　

— Он тебе не доверяет или ты сам себе не доверяешь?　

— Помоги ему. Всего двухминутное дело, а потом я провожу тебя домой. Не заставляй меня тащить ребёнка в пижаме по ночной улице.　

— Не стоит меня провожать.　

Накидываю платье, зашнуровываю, включаю фонарик на телефоне. Спешу, оставляя Макса за спиной, не хочу идти с ним рядом, боюсь сдаться потребности мстить. Внутри медленно разгорается желание причинить боль, выкрикнуть мою ненависть, расцарапать его грудь ногтями и зубами.　

Он превратил меня в животное, подобное ему самому.　

Дима сидит на кухне, довольный, как будто выиграл в лотерею. Рядом на столе лекарства, чайные ложки и три стакана. Значит, он разыграл драматическую сцену, чтобы заставить Макса за мной сходить.　

Дима сполз со стула, замялся, потом залез обратно. Глазёнки бегают, руки нервно теребят инструкцию.　

— Лара, привет.　

— Привет.　

— Помоги мне разобраться с ингаляторами.　

Опускает взгляд, надеется, что я его не выдам.　

— Давай, я всё сделаю, — улыбаюсь, и Дима чуть слышно выдыхает. Макс выхватывает пакет из моих рук, читает инструкцию.　

— Что тут такого непонятного? Если бы ты сказал, что в пакете есть инструкция, я бы сам тебе помог. Ты ведь делаешь это каждый день.　

Распахнутые детские глаза смотрят на меня с мольбой.　

— Важно соблюдать последовательность действий. — Импровизирую, раскладываю ингаляторы. — Людмила Михайловна оставила инструкции, но Диме нужна ещё и гимнастика. А по утрам — дренаж.　

Макс пристально следит за моими действиями, потом проводит рукой по лбу, ерошит волосы и садится на табуретку.　

— Пронесло, — одними губами говорит Дима, и я корчу смешную рожицу. — Лара, ты придёшь с утра кататься? — спрашивает нарочито громко и с вызовом смотрит на дядю. Тот заметно напрягается.　

— Кататься? — не понимает Макс.　

— На самокате. Мы сегодня до бухты доехали, а завтра хотели в другой конец.　

Макс поднимается на ноги, опрокидывая табуретку, смотрит на меня из-под сдвинутых бровей. На то он и чудовище, чтобы никому не доверять. По себе знает, на что способны люди.　

— А шлем где? — угрожающе спрашивает Макс, пытаясь найти в моих действиях оплошность.　

— В шкафу, — беззаботно отвечает Дима. — И наколенники, и всё остальное. У Лары шлема нет, она безбашенная.　

На секунду взгляд Макса становится почти человеческим, но потом он снова хмурится.　

— А тебе можно?　

— С Ларой — можно, — вдохновенно врёт Дима. — Ей бабушка доверяет.　

Веский аргумент. Взгляд Макса смягчается, он кивает, подбирает табуретку и садится. Следит, как я похлопываю Диму по спине, придвигается ближе, щурится, как будто видит на моей ладони яд.