Тот, кто меня разрушил

Внутри меня что-то сдулось. Как будто шарик с гелием, который нёс меня вперёд в надежде на новое начало, лопнул с жалким хлопком. Опустив голову, я провела пальцем по белому глянцу раковины, потерянно наблюдая за водными узорами.　

— Ты чего? — Дима дёрнул меня за футболку. — Тебе плохо, что ли?　

Как можно признаться ребёнку, что мне почти всё время плохо? Что я не понимаю, почему жизнь позволила мне вытянуть такой отвратный жребий?　

— Я перегрелась на солнце.　

Дима ткнул мне под нос свой стакан с лимонадом, и я послушно сделала глоток.　

— У кого они снимают этот дом?　

Мой голос прозвучал глухо и потерянно. Детективы подтвердили, что дом 63 — адрес в паспорте чудовища. Прислали подтверждение прописки и клялись, что видели его в доме. А теперь мне предстоит снова его искать. Но ничего, я справлюсь. Найду его. Если Дима поинтересуется причиной моего любопытства, придётся врать. Неловко и глупо. Притворюсь, что хочу купить этот дом, и расспрошу Диму и его бабушку о том, как найти владельца. Я. Его. Найду.　

Дима потянулся и выглянул в окно, пытаясь разглядеть, что именно так впечатлило меня в соседском доме.　

— Дим, скажи, у кого они снимают этот дом?　

Но он не успел ответить.　

— У меня, — раздалось за моей спиной.　

Дима подпрыгнул, толкнув меня под локоть, и стакан упал в раковину. Десяток изогнутых осколков, в каждом — маленькое лимонадное озеро, в котором отражаются мои расширившиеся глаза.　

Поворачиваться не нужно, я и так знаю, кто стоит за моей спиной. Чудовище. Голос, навсегда врезавшийся в память, ползёт по спине, пересчитывая позвонки.　

— Максик! — завопил Дима, повисая на шее мужчины. По крайней мере, так я представляла себе их встречу, судя по шуму за спиной. Сама я по-прежнему смотрелась в лимонадные озёра.　

— Насколько я понимаю, вы — Лара.　

Мне придётся обернуться. Сейчас. Быстро. Нельзя себя выдать. Нужно что-то ответить, хотя бы поздороваться.　

— Лара перегрелась на пляже, ей нехорошо. Она — туристка.　

Спасибо, Дима.　

Опускаю дрожащую руку в раковину, собираю осколки. Кровь рисует цветок на белой эмали, но я не чувствую боли, не вижу пореза.　

Я должна повернуться и посмотреть ему в глаза, ведь именно для этого я и приехала. Это был запланированный катарсис.　

Но легче сказать, чем сделать.　

Сильные пальцы смыкаются на моём запястье, усугубляя шок. Я не планировала прикасаться к чудовищу. Телесный контакт — это слишком.　

— Вы всегда убираете битое стекло голыми руками?　

Он поднимает мою руку, осматривает окровавленные пальцы.　

Плечо, бедро и рука. Три горящих участка кожи, где наши тела соприкасаются. Моя кожа зудит, отторгает его близость. Я перестала дышать в тот момент, когда он взял меня за руку, и перед глазами уже плывут чёрные точки.　

— Дыши, Лара! — смеётся Дима где-то под рукой. — Только не говори, что боишься крови. Тоже мне, медсестра.　

— Не-ет, я не боюсь крови, — произносит кто-то, повелевающий моим телом. Не знаю, кто, но это не я.　

Мужчина прижимается ближе, тянется вперёд, чтобы включить холодную воду.　

— Дим, где у вас аптечка? — спрашивает у самого уха.　

«…-Ты что, малохольная? — кричит чудовище и тащит меня за волосы…»　

Голос из прошлого вонзается в слух, я вздрагиваю всем телом, и тогда чудовище отступает назад, всё ещё удерживая мою руку.　

— Шутишь, что ли, — смеётся Дима. — У нас с бабулей не аптечка, а целая аптека!　

Хлопает дверцей, шуршит и приносит комок ваты и два пластыря.　

Чужое прикосновение жжёт кожу. Я пытаюсь выдернуть руку, выворачиваю запястье, и мужчина удивлённо наклоняется вперёд, заглядывая мне в лицо.　

Я не вижу его, я всё ещё смотрю внутрь себя, в прошлое. Пытаюсь вернуться, но меня затягивает обратно.　

…Он вытолкнул меня из окна. Мне больно, я лежу на земле, а чудовище держится за раму и что-то кричит. Оглушённая взрывом, я узнаю только моё имя, поддельное. Чудовище размахивает руками, стоит на коленях на подоконнике, а я давлюсь криком. Нет, только не это, он собирается вылезти следом. Заставляю себя повернуться и поползти. Он придёт за мной, настигнет, я знаю это, поэтому ползу. Из последних сил. Кто-то тянет чудовище назад, в комнату, и я позволяю себе выдохнуть. Сижу в кустах, потому что схожу с ума от боли и от страха. Вспоминаю, с какой стороны калитка, и понимаю, что мне придётся ползти под окном. Что это за здание? Склад с жилыми комнатами? Старое общежитие?　

Закусываю губу и заставляю себя повернуть к дому. Слух возвращается со щелчком, и я слышу смех в окне, за которым исчез мой мучитель.　

— Максим Островский! Знал же я, что рано или поздно ты засветишься!

Я повторяю это имя, пока ползу вдоль окон, в каждом видя его отражение. Чудовище — зло, Олави — зло, я боюсь их всех…　

Это — не сон, а видение посреди дня. Слепящий кошмар.　

Тяну себя изо всех сил, выныриваю из прошлого и встречаюсь взглядом с чудовищем. Он наклонился над раковиной и гипнотизирует меня. Сжимает запястье всё сильнее, мне становится больно. Рядом толкается Димка.　

— Я вижу порез! Дай заклею!　

Мальчик тянется за моей рукой, но я придавлена к раковине напряжённым мужским телом.