Тоскливый Запад [=Сиротливый Запад]

Гёлин: Нет, я только шучу сейчас, Батюшка.

Уэлш: Ну теперь ты видишь?!

Гёлин: Ах, шутят над Вами, да, Батюшка? Это только потому, что Вы так выделываетесь и заноситесь, Вы такая лёгкая мишень для шуток.

Уэлш: Я не очень выделываюсь и заношусь

Гёлин: Хорошо, Вы не очень выделываетесь.

Уэлш(пауза): Я действительно выделываюсь и заношусь?

Гёлин: Нет-нет. Во всяком случае, не больше чем другие священники.

Уэлш: Может, я тоже задираю нос тогда. Может в этом причина, почему я не ко двору в этом городе. Хотя я бы убил половину моих долбаных родственников, чтобы быть принятым в этом городе. Господи. Я думал, что Линэн милое местечко, когда я приехал сюда, но я ошибся. Оказалось что это столица Европы по убийствам. Ты знала, что Коулмэн убил своего отца умышленно?

Гёлин(опускает голову, в замешательстве): Да, я слышала слухи об этом где-то…

Уэлш: Слухи, будь они не ладны? И ты даже глазом не моргнула и не сообщила в полицию?

Гёлин: Я не стукачка, чёрт возьми, да и отец Коулмэна всегда был сварливой вонючей скотиной. Как-то раз он пнул моего кота Имонна.

Уэлш: И что же, он заслуживает смерти за то, что пнул кота?

Гёлин(пожимает плечами): Это зависит от того, что за человек и что за кот. Но в Ирландии кошек пинали бы гораздо меньше, скажу я Вам, если бы пинающий точно знал, что после этого ему прострелят голову.

Уэлш: Похоже, что у тебя совсем нет понятия о нравственности, Гёлин.

Гёлин: Моя нравственность на должной высоте, только я не скулю об этом постоянно как некоторые.

Уэлш(пауза): Вэл и Коулмэн когда-нибудь убьют друг друга, если никто не сделает что-нибудь чтобы остановить их. В любом случае это буду не я, кто остановит их. Это будет кто-нибудь кому эта работа по плечу.

Он достаёт письмо и передаёт его ГЁЛИН.

Я вот написал им небольшое письмо, Гёлин. Не передашь ли ты его, когда увидишь их в следующий раз?

Гёлин: Разве Вы не увидите их скоро сами?

Уэлш: Нет. Я уезжаю из Линэна вечером.

Гёлин: Уезжайте куда?

Уэлш: Куда угодно. Куда бы они не послали меня. Куда угодно — только не здесь.

Гёлин: Но почему, Батюшка?

Уэлш: По многим различным причинам, но три убийства и одно самоубийство среди моих прихожан сыграли свою роль.

Гёлин: Но ни в одном из этих случаев не было Вашей вины, Отец.

Уэлш: Неужели?

Гёлин: И разве Вы не должны тренировать завтра утром детскую команду для полуфинала?

Уэлш: Эти сучки никогда не слушали моих советов раньше. И я не вижу причин, почему они должны начать слушаться сейчас. Никто никогда не слушает моих советов. Никто вообще меня никогда не слушает.

Гёлин: Я слушаю Вас.

Уэлш(с сарказмом): Это огромное утешение.

ГЁЛИН склоняет голову, обижена.

Уэлш: И ты тоже не слушаешь меня. Сколько раз я говорил тебе не продавать по городу самогон твоего отца, а что толку?

Гёлин: Я перестану торговать, как только скоплю немного денег, Батюшка.

Уэлш: Немного денег для чего? Чтобы таскаться по клубам в Караре, где пьяные подростки будут лапать тебя.

Гёлин: Вовсе нет, Батюшка. Я коплю, чтобы купить несколько хорошеньких вещиц из каталога Фримэна, который есть у моей мамы. У них есть множество…

Уэлш: Короче, покупать всякое дерьмо. Мне бы твои проблемы, Гёлин. Твоя жизнь сплошная мука, что и говорить.

ГЁЛИН встаёт и дёргает голову УЭЛША назад за волосы.

Гёлин: Если бы кто-нибудь другой говорил со мной с таким сарказмом, я бы заехала ему в глаз, но если я Вас стукну, Вы наверно заплачете как девчонка!

Уэлш: Я не просил тебя сидеть рядом со мной.

Гёлин: Я не знала, что существует закон запрещающий сидеть рядом с Вами, но в данную минуту я хочу, чтобы такой закон существовал.

ГЁЛИН отпускает его и идёт прочь.

Уэлш: Я сожалею, что говорил с сарказмом о каталоге твоей матери и других вещах, Гёлин. Я сожалею.

ГЁЛИН останавливается и после паузы идёт обратно к скамейке.

Гёлин: Я не сержусь.

Уэлш: Просто я чувствую себя немного…я не знаю…

Гёлин(садясь рядом с ним): Сентиментальным.

Уэлш: Сентиментальным. Да, так и есть.

Гёлин: Сентиментальным и тоскующим. Сентиментальный и тоскующий Отец Уолш. Уэлш. (Пауза). Извините, Батюшка.

Уэлш: Никто никогда не помнит.

Гёлин: Просто Уолш настолько близко от Уэлш, Батюшка.

Уэлш: Да, я знаю, я знаю.

Гёлин: Какое Ваше имя, Батюшка?

Уэлш(пауза): Родерик.

ГЁЛИН сдерживает смех, УЭЛШ улыбается.

Гёлин: Родерик? (Пауза). Родерик — это ужасное имя, Батюшка.

Уэлш: Я знаю, и спасибо что сказала, Гёлин, но ты сейчас просто поднять мой дух, не так ли?

Гёлин: Я сейчас просто хорошо к Вам отношусь.