Торнатрас

В студию почти бегом вошли два человека в зеленых халатах, шапочках и операционных масках. Непонятно было, то ли это настоящие врачи, то ли актеры.

– Они сдурели? – вырвалось у доктора Ризотто. – Решили принимать роды в прямом эфире, на виду у всей Италии?

«Приносим телезрителям наши извинения, – сказала Камилла Гальвани, – но мы вынуждены прервать передачу. В ней часто бывали неожиданные повороты и слезы, но такого еще не случалось. Это слезы счастья – оттого, что маленькому существу так не терпится появиться на свет».

В студию ворвался пронзительный вой сирены. Двое в зеленом помогли синьоре Эвелине подняться из плексигласового кресла. Камера показала ее вспотевшее опрокинутое лицо и нервно сжатые на животе руки.

– Позорный спектакль! – не выдержала Кларабелла Ризотто. – Всем известно, что в телестудиях полная звукоизоляция. Звуков улицы не может быть в принципе. Эта сирена – искусственная.

– Надо надеяться, что скорая все же приехала на самом деле, – сказал доктор Мурджия. – В какой клинике работает профессор, который наблюдал твою маму, Коломба?

– В «Вилла Радьоза».

– Я знаю, где это. Бегите, возьмите с Лео пальто, и поедем.

– Я тоже поеду, – сказала Пульче.

– Коломба, – подала голос синьора Мурджия, – не знаешь, мама не приготовила сумку с вещами для себя и малыша?

– На случай преждевременных родов, – пояснила Кларабелла Ризотто.

– Думаю, что нет, – сказала Коломба. – Все вещи для Карлито лежат в ящиках пеленального стола…

– Тогда пойдем скорей! Захват´ ите их с собой. И кое-что из белья для Эвелины, – велела тетя Мити.

Они спустились на третий этаж и с помощью Клотильды, которая, кажется, тоже была не на шутку встревожена, быстро собрали сумку. Ночные рубашки и нижнее белье для мамы, пеленки и распашонки для новорожденного. Коломба взяла кофточку, связанную сестрами Людовичис, и желтую распашонку из пряжи «кошка-барашка», связанную Пульче. Еще она положила в карман сумки американского петушка из войлока. Пусть подарок Дьюка защищает Карлито с самых первых часов его жизни.

Доктор Мурджия ждал их с нетерпением. Они сели в машину и помчались.

Улицы были абсолютно пустые, зато во всех домах горели окна. Миланцы праздновали Рождество в домашнем кругу.

«Может быть, Карлито родится ночью, как Христос?» – думал Лео.

«Может быть, мы приедем раньше, чем скорая», – думала Коломба.

Первыми приехали фотографы и операторы местных телестанций. У закрытых ворот собралась большая толпа, и начальник охраны кричал изнутри:

– Проход только по пропускам!

Пропуска у нас, конечно, не было.

– Но это дети синьоры Риккарди, – попробовал объяснить доктор Мурджия. – Вы не можете их не пустить.

– Дано указание не впускать никого.

Не узнать нас они не могли. Стены клиники тоже были обвешаны предвыборными плакатами, где мы сфотографированы рядом с мамой и Мильярди.

– Сожалеем, но мы не можем сделать исключения. Приказ есть приказ, – извинился начальник охраны.

Фотографы за неимением лучшего кинулись снимать меня, Лео и Пульче.

– Девочка, посмотри в эту сторону.

– Малыш, улыбнись!

– О, да это тот, что снимался в рекламе игрушек!

– А эта рыжеволосая кто?

– Скрываемый третий ребенок?

– Ее или его?

Они толкались, напирали, тянули нас за воротники пальто. Кажется, если бы тут была мама, ее бы тоже не впустили.

Все было как в кошмарном сне.

Наконец появилась скорая и, с включенной сиреной и не сбавляя скорости, промчалась к воротам, так что фотографы и операторы еле успели разбежаться. Ворота открылись, пропуская машину. Лео плакал и изо всех сил кричал:

– Мама! Мама!

Сразу следом примчался мерседес Риккардо Риккарди. Когда он притормозил у ворот, Лео подбежал и заколотил кулаками в окно кабины:

– Риккардо, скажи, чтобы нас пропустили!

Отчим узнал его и опустил стекло.

– Что ты тут делаешь? Кто тебя привез? – раздраженно спросил он.

– Доктор Мурджия, – всхлипнув, ответил Лео.

– Какого черта он лезет не в свои дела? А Донат? Как он посмел вас отпустить? Ну конечно, и эта проныра, твоя сестра, тоже здесь.

Сидевшая рядом Тамара Казе положила руку ему на плечо и кивнула в сторону столпившихся рядом фотографов.