Торговец отражений

Широкие брови над темными и пустыми глазами охраняли длинный и чуть повернутый вбок нос. Короткие и когда-то густые волосы с начинавшей уже появляться проплешиной облепляли чуть вытянутый к верху череп. Щеки с маленькими болячками, оставшимися после юношества. Толстые губы, бесцветные и покрытые отрывающейся кожицей. Острый подбородок с пучком отросших до небольшой козлиной бородки, волос. Уайтхед напоминал ворона. Огромного, обратившегося в человека и сбросившего перья, ворона с толстой шеей, которую, казалось, нельзя обхватить двумя руками. Удивительно, как при таком обрюзгшем теле лицо оставалось чуть вытянутым и даже немного высушенным как чернослив.

Грейс долго смотрела на него, не вглядываясь, и чувствовала беспомощность.

— Мы знакомы? — тихо спросил Уайтхед.

Голос сиплый. Когда он успел простыть? Здесь же душно и жарко. Нет циркуляции воздуха. Нет сквозняков. Невозможно простыть.

— Мы… — начала было Грейс, но забылась на середине фразы.

Комната, которую занимал Уайтхед, Грейс посчитала слишком хорошо обставленной для пленника. Светло, тепло, нет ни единой дырки, откуда мог бы поступать сквозняк. Соломон Уайтхед молчал и смотрел на Грейс с интересом.

У Уайтхеда была кровать. Односпальная, застеленная не только бельем, но и пледом, пусть и плохеньким. У резного изголовья лежали две пышные подушки. Стол со стулом, стоявшие спиной к входу, относительно новые, на них не было даже потертостей. Торшер с веселым узором. Маленький запертый шкафчик, высотой не больше полуметра, все дверцы на месте. Можно хранить что угодно. На полу темно-коричневый ковер с узором из листьев и цветов по краю, даже не съеденный молью. У дальней стены виднелась дверь.

— Куда ведет эта дверь? — тихо спросила Грейс у стоявшей за спиной Лизы.

— В уборную, — ответил за нее Джим.

— В уборную?

— Ну не будет же он на ковер ходить! — прошипела Лиза.

Грейс почувствовала, как к груди что-то подступает.

— Он, конечно, не будет… — пробубнила она.

Ей становилось жарко.

— Мы знакомы, знакомы, — прошептала Грейс. — Даже не представляете, насколько хорошо.

Уайтхед улыбнулся уголками губ. Не неловко, скорее вымученно.

— С вами я не знаком. Если бы увидел когда-то, точно бы не забыл. Вы же такая красивая.

Грейс почувствовала, что ей нужно прислониться к чему-то боком, иначе упадет.

— Мы знакомы, — сказала Грейс и сделала маленький шаг к стене.

— Нет, не знакомы, — ответил Соломон, все еще улыбаясь, — вот с этими ребятами я знаком. А с вами — нет.

— Вы просто не понимаете, кто я, — сказала Грейс и чуть пододвинулась к стене. Метр вдруг превратился в бесконечность.

— Точно вас не помню. — Улыбнулся Уайтхед.

— Правда?

— Мне не нужно вам врать.

— Вы им дом сдали. — Еще шаг.

— Сдал.

— Не думали, что окажетесь пленником в собственном подвале?

— Да как же такое подумать?

Грейс спрятала руки за спину. Ладони сами сжались в кулаки.

— Но догадывались?

— Даже в кошмарах такого не видел.

— Но зачем вы пришли к ним?

— Я могу прийти в свой дом когда угодно и делать здесь, что хочу. Это ведь мой дом.

Грейс теряла терпение. Обмен любезностями длился слишком долго.

— Сядьте, — сказала Грейс семье.

— Куда? — спросила Лиза.

— Куда угодно, — ответила Грейс, не обернувшись.

Она все еще смотрела на Уайтхеда и пыталась понять. Лиза аккуратно усадила Джима на кровать. Скрипнули пружины. Скрипнул и Джим, кажется, каждое его колено, от боли он зашипел и громко шлепнулся о матрас. Грейс поморщилась.

— Потише, — прошипела она.

— Вы, наверное, их старшая сестра? — спросил Уайтхед и улыбнулся.

Грейс посмотрела на него бесстрастно. Настолько, насколько смогла.

— Нет, мы не родственники.

— Правда? А так сразу и не скажешь. Вы, ребятки, очень похожи.

— Мы совершенно не похожи, — отрезала Грейс и не соврала. В них не было никакой внешней общности.

— Тогда вы друзья? — попытался Уайтхед.

— Мы не друзья.

— А-а, тогда я понял, — сказал Уайтхед и улыбнулся уже как-то иначе. И эту улыбку Грейс узнала. — Вы, как это сейчас у молодежи называется, друзья с особенностями?

Сзади в кулак прыснул Джим, но быстро утих. Лиза умело его усмирила.

— Нет. Нас связывает нечто большее, чем телесная близость, — ответила Грейс.

Мимолетное движение, кончик языка коснулся нижней губы. Искорки, засветившиеся в глазах всего на мгновение.

— Тогда кто ж вы? — усмехнулся он.

Грейс посмотрела ему в глаза, с трудом поймав взгляд, зацепилась за него и потянула на себя. Уайтхед чуть наклонился вперед, так, что темные дыры глаз стали совсем черными, улыбнулся по-доброму, как улыбнулся бы любой прохожий дедушка, увидевший красивую девушку. Грейс, не пошевелившись, сказала:

— Мы семья.

Он мог бы усомниться, мог бы рассмеяться, мог бы покачать головой. Но промолчал. Так, будто бы что-то понял.

— Так семья только родственная может быть, а вы сами говорите, что не родственники. Это какой-то закидон уже получается. Молодежный. — Уайтхед все еще улыбался.

— Семья, но не кровная, — тихо сказал Джим, прижавшись к Лизе сильнее. Его голос дрогнул. Обезболивающее переставало действовать.

Грейс улыбнулась бы, поддержала бы, но сил не осталось.