Торговец отражений

Тишиной страшны леса, окружавшие Ластвилль. Не пели птицы, не шумели деревья, не бежали ручьи. Родители пугали детей призраками, жившими в дуплах толстых стволов, и сами боялись заходить в леса. Домашние животные не сбегали в леса. Не каждая птица вила гнездо в его кронах.

Ноги Грейс вязли земле. Свежие следы проглядывались отчетливо. Небольшая нога, ботинки с неудобными треугольными носами. Уверенно нарисованный путь. Она бы так и шла по следам, если бы в какой-то момент они не кончились. Грейс опешила, остановилась, огляделась. Лес темный. Ни одного клочка света между стволами. Невозможно понять, куда идти. Тишина обступила.

Невозможно, просто никак нельзя потеряться. Это же лес Ластвилля. Он уже покорялся ей.

Вдруг под ногой вдруг раздался хруст. Грейс взглянула вниз и увидела расколовшееся под каблуком маленькое черное зеркальце. Она подняла его, посмотрела на себя в разбитое отражение и усмехнулась.

Темный лес закончился быстро. Уже через несколько минут пути солнечный свет стал все настойчивее пробиваться сквозь редевшие деревья, в битве с дождем потерявших большую часть оперения. Золотые лучи пятнами проявлялись на темной земле, и наконец засветили в полную силу. Лес расступался.

Грейс прошла прямо, свернула у большого дуба, в корнях которого сверкало второе, уже целое, зеркальце, обогнула поваленное дерево и очутилась на утоптанной тропинке. Здесь следы терялись в других, в десятках других следов, и старых, уже въевшихся в землю, и новых, размытых водой. Деревья склонялись к дорожке, укрывая проход меж собой от посторонних глаз. Вскоре они уступили место кустарникам. Грейс не остановилась, нашла лаз, вырезанный в одном из кустов, и пролезла сквозь ограду. За кустами, сверкающий в прямых солнечных лучах, разливался небольшой пруд. На противоположной стороне в тени раскидистых ветвей старого тополя стоял небольшой двухэтажный дом из темного, поросшего мхом и ползучими лианами, кирпича. Тучи обступили его.

Дом казался заброшенным, но явно им не был. Слишком много следов, припорошенных землей и листьями, вело к заросшей травой мощеной дорожке, слишком неаккуратно замаскированы жилые окна, занавешенные старыми шторами. Слишком редко обступили пруд высаженные кусты, чтобы скрыть разбитый у дома огородик.

Грейс обошла пахший тиной пруд, поднялась по треснувшим от времени ступеньками к двери и постучала по ней колотушкой, отполированной от прикосновений.

И как только дверь открыли, спросила:

– Где он?

Часть вторая. Ад других.

«Ты сам и есть Бог. Ты можешь проклясть лишь себя – и ты никогда не уйдешь от себя».

«Чужак в стране чужой»

Роберт Э. Хайнлайн

VIII глава

Лиза выглядела чуть лучше, чем на лекции, но хуже, чем обычно. Щеки побелели и даже капли румянца не разглядеть. Волосы, и прежде не очень густые и подстриженные коротко, примялись и лежали некрасиво на овальной, похожей на мяч для регби, голове. Серые глаза будто стеклянные, но взгляд Лизы казался внимательным и радостным.

– И тебе привет, Грейс. Мы ждали, – кривовато улыбнулась она и пропустила Грейс в дом.

Грейс сделала пару шагов и поморщилась от скрипа пола.

В прихожей пыльно и темно. На старом комоде стояла половинка разбитой вазы, а осколки валялись вокруг, нетронутые. На вешалке висело три пальто, будто тоже сотканных из пыли. Длинные, безразмерные. Грейс повесила свое рядом.

– Мне бы обувь, – сказала она.

– Ты можешь ходить босиком, здесь не холодно, – ответила Лиза, пожав плечами.

Грейс насторожилась. Что-то в Лизе было не так. Что-то изменилось. Но не поняла, что именно.

Грейс поначалу фыркнула, не веря, но когда взглянула на ноги Лизы, убедилась – та слов на ветер не бросала. Большие ступни ее были босыми, чуть покрасневшими и почти даже не пыльными.

– Дай сюда сапоги. Нечего грязь в дом нести, – сказала Лиза и жестом попросила Грейс отойти.

Грейс перечить не стала, сняла полусапожки и отдала их. Лиза обошла ее, задев плечом, вырвала у Грейс обувь из рук и распахнула дверь. Та жалобно скрипнула.

– Вы бы хоть смазали.

– Если бы, но нельзя.

Грязь с обуви Лиза мощными движениями трясла на порог. Грохот ударов каблуков раздавался, наверное, на весь лес. Пыльные ступеньки покрылись комками земли. Грейс надеялась, что вместе с грязью не отлетят подошвы.

– Я не думала, что вы будете жить в такой глуши, – сказала она, когда Лиза закрыла дверь и поставила обувь на дырявый коврик.

– Так Шелдон захотел. Сказал, что в Ластвилле стало слишком много беспокойств, которые таким, как мы, не нужны.

– Беспокойств?

– Ну, знаешь, люди, музыка, разговоры.

– Но квартира и так была на отшибе.

– Это была квартира. Люди, понимаешь? Суета, соседи, праздники, фестивали…

– До дома даже не доходили фонари.

Лиза только пожала плечами.

– Ну, проходи. Не стой на пороге. – сказала она и закашлялась. Тогда-то Грейс наконец услышала – Лиза хрипела. Вот, что показалось странным.