Торговец отражений

Хозяин сразу же заметил Грейс, стоило той перешагнуть порог кафе. Расплылся в наиприятнейшей, но отдававшей приторностью, улыбке. Не зная имени, он помнил, где Грейс любит сидеть, и учтиво проводил до столика в углу, позабыв и о газете, которую читал за кассой, и об официанте, который вдруг не смог выполнить свой долг перед клиентом. Грейс улыбнулась в ответ. Внимание всегда приятно. А видеть, что твоя учтивость не осталась без внимания, – еще приятнее.

Прежде Грейс всегда заказывала крем-суп из брокколи. Знала, что это лучшее блюдо из всех, что могло предложить кафе, в котором не очень-то хорошо готовили. Но в этот день заказала овсяную кашу, самую обыкновенную, на воде, и чашку кофе. Удовольствие не должно мешать думать.

Хозяин принял заказ и ушел. Наконец наступило спокойствие. В кафе никогда не включали музыку. Тишина была гробовая.

Грейс откинулась на спинку потертого стула, поставила сумку рядом и пропустила чуть спутавшиеся от легкого ветра волосы сквозь пальцы. Она подумала, что неплохо было бы их отрезать снова, как в прошлом году. Голова с ними была тяжелая.

Повар суетился. Для Грейс достали красивые приборы, чашку с верхней полки, а кашу зачем-то украшали фруктами. Совсем ненужная красота, но людям приятнее видеть даже в невкусной каше что-то красивое. Официант поглядывал на Грейс испуганно, но в его темных глазках поблескивал интерес. Он еще думал, что взгляды могут очаровать. Грейс улыбнулась ему. Официант покраснел и продолжил укладывать яблочные дольки в кружок особенно сосредоточенно.

Грейс любила посещать только неизвестные никому магазины и кафе, ходить в них так часто, чтобы владельцы могли запомнить.

Усевшись поудобнее, Грейс достала из сумки книгу. Открыла, отлистнула до множества закладок и стала перечитывать любимые строки.

– А, Хайнлайн11. Хороший писатель! – сказал вышедший из кухни и направлявшийся в уборную хозяин. Он не мог не остановиться у столика Грейс – долг вежливости.

– Он самый, мистер Хэрроу, – сказала Грейс, улыбнулась хозяину и закрыла книгу.

– Грустная книжка, конец печальный. Я думал, ее сейчас уже не найти. Сейчас и другой фантастики навалом.

– Да, но какие-то книги из прошлого и сейчас читают.

– Давно не видел ее в магазинах.

– Просто люди не любят книги без счастливого конца. Наверное, сейчас лучше на обложке писать, что все кончится хорошо, иначе никто даже не возьмется читать ее. Но есть и те, кто любит пострадать. Такие и читают.

– И ты относишься к ним? – пошутил мистер Хэрроу и оперся о стол. – Тебе не нравятся счастливые концы?

– Они неправдоподобны. Во всяком случае, не во всякой истории он нужен. Да и вообще, не могу сказать, что здесь конец грустный.

– Но Майкла Смита же, эм, вроде как забила толпа, а потом его семейка… Они же его съели, да?

Грейс улыбнулась.

– Там написано, что он развоплотился перед обезумевшей от его речи толпы, а потом друзья поглотили его.

– Так это то же самое! – хохотнул мистер Хэрроу.

Грейс улыбнулась, а потом спросила:

– А вы читали?

– Я? Не, я фантастику не люблю. Моя мать читала, когда хипповала в шестидесятых.

– Ваша мать была хиппи? Удивительно.

– Я не очень похож на такого, да? – посмеялся мистер Хэрроу, выпрямился и погладил круглый живот, обтянутый белой рубашкой.

– Это были не вы, а ваша мама.

– Точно. Все-таки капитализм и потребление мне больше по душе.

– Она рассказывала вам что-то об этом времени? – Грейс чуть подалась вперед.

– Да так, немного. Она бросила родителей в Рексеме12, улетела в Соединенные Штаты, была на Вудстоке13, каталась по стране автостопом, рожала детей. – Он хмыкнул. – Потом, правда, вернулась, когда все это кончилось, а родители ее заболели. Вышла замуж, пошла работать. Все так, будто молодости и не было. Только музыка и была дельным во всей этой мишуре. А так – одни немытые наркоши в джинсах с бахромой, везде таскающие с собой книжки о восточных религиях и выкрикивающие лозунги о свободной любви.

– Разве они были бесполезные? Они ведь протестовали против войны.

– Их протест ничего не значил. Деньги значат больше.

– Они показали миру ценность свободы души.

– Души? А кому нужна-то такая свобода? – отшутился хозяин.

Грейс улыбнулась, ничего не ответила, а потом перевела тему. Разговаривать о разновидностях кофейных зерен, продающихся в Ластвилле, куда приятнее, чем об эпохе, которой Грейс никогда не видела.

– Принести еще чего-то? – спросил мистер Хэрроу, наконец отправляясь в уборную.

– Нет, мистер Хэрроу, не стоит. Спасибо за приятную беседу.

Он улыбнулся и ушел в уборную. А Грейс, почитав еще немного, убрала книжку в сумку и продолжила думать. Она проглядывала части плана и убеждалась в том, что все шло как никогда лучше. Ошибок быть не должно. Но вдруг план начал сыпаться.

Сначала Грейс заметила, как официант, вновь урвавший ее взгляд, зачем-то унес чашку кофе за другой столик. Посчитав, что замечание было бы неуместным, она промолчала, но почувствовала что-то неладное.