Топ-модель (СИ)

— Боюсь, не подождет. Ты на работе? Я заеду часа через три.

— Ты меня пугаешь, Макс. Что-то случилось?

— Да, случилось.

Спустя пару минут Максим заканчивает этот невыносимый разговор и кладет, наконец, трубку.

— Она ничего не знает? — спрашиваю.

Мы только что подали заявление в ЗАГС, документы заполнял Максим, я только расписалась. У него мелкий стремительный почерк. Он так быстро писал, очень торопился.

— Я ей объясню ситуацию, все будет хорошо, — лживо улыбается. — Не твоя забота, малыш.

— Куда мы едем? Я не ориентируюсь.

— В магазин. Ужин будет проходить в «Итальянском воробье», это неплохой ресторан. Мой прямой босс, Пётр Андреевич Пупыш, уходит на пенсию. Он хороший человек, семьянин традиционных взглядов. Придет человек восемьдесят, самые-самые близкие.

Я вцепляюсь в свою сумку мертвой хваткой. На искусственной коже навсегда останутся вмятины.

— Дресс-кода нет, — продолжает Максим. — Но сама понимаешь, кеды и трико не подойдут. И мне нужно, чтобы тебя запомнили, поэтому мы едем покупать самое красивое платье, которое есть в этом городе.

— Ты что, хочешь, чтобы я присутствовала на этом ужине? Ты спятил?!

Он слегка улыбается:

— У тебя все получится.

— Я сейчас умру.

— Немного волноваться — это нормально, — не унывает Одинцов. — Компания тебе чужая, пялиться будут больше, чем на Петра Андреевича. Но, малыш, ты ведь хотела быть моделью? Значит, внимание должно тебе польстить.

— Господи боже мой! У меня вообще не будет времени для подготовки? Ни одного дня?

— Мы выбрали путь. Мы с тобой по нему движемся. Счет на секунды. — Он смотрит на часы, резко кого-то обгоняет, увеличив скорость.

— Твоей невесте будет больно. Многим людям будем больно. Я… не знаю, смогу ли это пережить.

Он сжимает мою ладонь и произносит очень ровно:

— Жизнь — это и есть боль, что теперь, не жить, что ли? Если ты передумала, еще можно врубить заднюю. После ужина — отступить я тебе не позволю.

Максим перестраивает машину в левый ряд, затем заруливает на парковку. Я поднимаю глаза и вижу окна ювелирного магазина. Из тех самых, где вечно ни души, потому что ценник там для сумасшедших, которым деньги некуда девать, а таких людей даже среди богатых мало.

Часом позже мы заходим в магазин платьев. Не знаю, что я буду должна Максиму за тяжеленькое кольцо, сверкающее на моем пальце. Я плохо помню момент, как он надевал мне его, — так разнервничалась.

Будущий депутат Максим Одинцов, судя по интернету, ранее не афишировал свои отношения. Никаких фотографий. Статей. Статусов Вконтактике. Ничего. В тот день, когда он это сделает, ни у кого не останется сомнений в его намерениях. Это кольцо видно за километр. Когда мы шли по улице, он держал меня за руку, как влюбленный по уши жених.

Выхожу из примерочной в розовом облегающем платье. Открытая спина, плечи, но закрытые до щиколотки ноги. Максим отвлекается от телефона, равнодушно мажет по мне глазами, возвращается к экрану, а потом застывает. Медленно вновь поднимает глаза.

— Пойдет? — Кручусь на месте. — Или тебе не нравится? Я… не то чтобы частый гость в заведениях типа «Итальянский воробей».

Приподнимаюсь на цыпочки, показывая, как будет с каблучком. Максим смотрит неотрывно, очерчивает с макушки до пальцев ног, на них задерживается и рассматривает. Пальцы мои без лака, просто пальцы. Но почему-то от его внимания становится остро стыдно, словно я не перемотанная тканью стою, а без трусов. Боже, разве можно так смотреть на ноги?! Это какое-то извращение.

Сглатываю. Сильно жалею, что выскочила из примерочной босиком, надо было потратить время и втиснуться в ботинки.

— Да, берем, — говорит он, прочищает горло. — Нужна обувь. — Максим оборачивается и зовет консультанта: — Мы возьмем платье, подберите туфли. И сумочку.

— Откуда ты знаешь, где продаются женские шмотки? — спрашиваю я, когда мы с пакетами выходим из магазина.

Он вновь держит меня за руку, и мы вновь сильно спешим. Если бы я была не в удобных ботинках, а в тех лодочках на шпильке, что мне подобрали, я бы уже сломала обе ноги.

— У меня две сестры, обе не замужем, — отвечает Максим быстро.

— Ты их возишь по магазинам? — улыбаюсь.

— Иногда. Отец болеет, у него не всегда есть возможность, а женщинам нужны поддержка и внимание.

— Моральная или материальная поддержка? — стараюсь как-то разрядить обстановку, а то он что-то совсем не в духе.

— Хотелось бы верить в первое, но, увы, чаще второе. — Потом Максим вдруг весело усмехается и добавляет: — Значительно чаще второе. Если знать моих сестер, — закатывает глаза, очевидно… подшучивая?

Это мне нравится, и я тоже улыбаюсь.

— Ужин в семь, в пять ты записана в салон.

Мы садимся в машину.

— Максим, — выдаю нервно. — Ты ведь понимаешь, что я это все не умею? Общаться в твоем окружении, есть нужными вилками и так далее. Я что-то не так ляпну, боже.