Томминокеры

Бобби отчаянно жестикулировала: быстрее, Гард, не зевай!

Уходя, он перехватил ее взгляд. Она вновь испуганно смотрела на бесчисленные ряды подвешенных в гамаках мертвецов.

И вот Гард уже забрался в люк и пустился в обратный путь, сопровождаемый злобной спутницей клаустрофобией.

11

Одна из стен рубки превратилась в огромное окно – пятьдесят футов в длину и двадцать в высоту.

Разинув рот, Гарденер созерцал голубое небо штата Мэн в пушистой бахроме еловых веток, сосен и кленов. Внизу справа виднелся конек двускатной крыши, под которой стояли всякие землеройные агрегаты. Несколько секунд он смотрел, не в силах поверить своим глазам. Большие белые облака плыли в бездонной синеве неба. Нет, это точно не окно. Они сейчас находятся где-то в центре корабля, глубоко под землей. Будь тут окно, из него открывался бы вид на переборки. И даже если бы они были у внешней части корпуса, их взглядам предстали бы лишь расчерченная сеткой каменистая стена рва да крохотный мазок неба на самой верху.

Однозначно, это какая-то телетрансляция. Ну или что-то типа того.

Но никаких помех, совершенная иллюзия.

Гарденер, забывшись, сделал шаг к стене. Клаустрофобия отступила. Его охватило чувство полета. Как будто сидишь в кабине авиатренажера и тянешь за штурвал, закладывая крутой вираж. Яркое небо слепило глаза, и приходилось щуриться. Гард все пытался проникнуть взглядом сквозь изображение, увидеть за ним стену, на которую осуществлялась проекция, но тщетно. Перед глазами были настоящие иглы, зеленые; протяни руку – и дотронешься. Как будто он стоял у распахнутого окна, за которым – лес, и единственное, чего не хватало для полного правдоподобия, – запаха хвои и свежего ветра.

Гард подошел поближе, но стены по-прежнему не было видно.

Видеокамера, не иначе. Наверняка закреплена на верхней части корпуса – может быть, на той самой железяке, о которую споткнулась Бобби. Судя по углу наклона, вполне вероятно. Как же реалистично, бог ты мой!

Видели б такое парни из «Кодака» или «Полароида», они бы лопнули от зависти.

И тут кто-то схватил его за руку. Крепко вцепился. Внутри все оборвалось. Гард повернулся, готовясь узреть длиннорылого мертвеца. Воображение услужливо подкинуло картину: вот он стоит с кабелем в руках и штекером наготове и ухмыляется в своем зверином оскале: вы только не дергайтесь, мистер Гарденер, это совсем не больно, просто наклонитесь.

То была Бобби. Она нелепо дергала руками, явно пытаясь ему что-то сказать, временами указывая на «смотровую стену». Был в этом какой-то черный комизм. Наконец до Гарденера дошло: она изображала смерть на электрическом стуле, пытаясь объяснить, что трогать ее – все равно что коснуться контактного рельса в метро.

Гард дал знак, что понял, и махнул рукой в сторону коридора, по которому они сюда пришли. Бобби согласно кивнула и побрела вперед.

Гард подтянулся, забираясь в проем люка. На миг ему померещился шорох палой листвы за спиной, словно бы сваленные в углу трупы ожили и встают на свои когтистые лапы, как зомби. Это было похоже на детские ночные кошмары.

Он оглянулся: мертвые так и лежали на своих местах, спутанный клубок рук и ног. Широкий просвет неба в окаймлении деревьев на стене постепенно меркнул. Изображение теряло четкость, и вместе с ней пропадало ощущение, что оно реально.

Гарденер отвернулся и поспешил вслед за Бобби.

Глава 7 Сенсация (продолжение)

1

Совсем спятил, ругал себя Джон Леандро, выруливая на стоянку. Сам того не подозревая, он выбрал как раз то место, где недели три назад припарковался Эверетт Хиллман. Как видно, на то была воля провидения.

Да, тебе явно неймется. Кровью изошел, как вспоротая свинья, двух зубов лишился в одночасье – и туда же. Вернуться надумал! Совсем делать нечего.

А то! Напоролся на сенсацию. Шел и наткнулся, можно сказать, из-под земли вырыл. Сам посуди, продолжал он мысленный диалог, вылезая из автомобиля. Кто ты? Тебе уже двадцать четыре, ты так и не женился, жирком уже начал обрастать. И вот тебе раз! Такой подарок судьбы. И ведь кто нашел? Я сам, собственной персоной, это моя находка, моя и больше ничья, понятно? Моя статья, моя история. Нет, назовем это – сенсация! Да, сенсация. Пусть старомодно, да плевать, думайте что хотите. Не, я себя в обиду не дам, вскочу, и оседлаю, и буду скакать, пока жирный бакс не попрет.

Часики отбили четверть второго. Шел самый долгий и, надо заметить, последний, невзирая на упорные мысленные уверения в обратном, день жизни Леандро. Стоя на парковке, он продолжал: «Повезло так повезло, держи удачу крепче, чтоб не сбросила. А как ты думаешь, Роберт Капа, Эрни Пайл – они не боялись? Боялись, еще как».

Резонно. Язва ты, хоть и правду глаголешь. Однако в глубине души ему страшно хотелось написать эту историю, и все разумные доводы шли побоку. Моя статья, всплывала упорная мысль, моя сенсация.