Томминокеры

Однозначно, он прекрасно все понял. Первые перемены, думал Ньют, рассматривая свое отражение в то жаркое утро понедельника, были куда страшнее. Дело лишь в том, что о таком не принято говорить вслух.

Впрочем, и с этим он уже смирился, что лишний раз доказывало: человек привыкает ко всему. Дай только время.

Он стоял возле зеркала и вполуха слушал по радио диджея, который рассказывал о том, что в их сторону движется горячий южный фронт, – значит, как минимум три дня, а может, с неделю будет душно и жарко. Температура подскочит до девяноста градусов по Фаренгейту. Поругавшись на погоду – в такие дни у него обострялся геморрой, все начинало гореть и чесаться, – Ньют продолжил накладывать пудру «Макс Фактор», которой некогда пользовалась Элеонор. Старательно замазывал прозрачные щеки, нос, шею и лоб. Он закончил проклинать погоду и, не прерывая монолога, переключился на косметику. Ньюту и в голову не приходило, что злополучная крем-пудра, которая упрямо скатывалась в комочки и никак не хотела ложиться ровным слоем, попала в ящичек трюмо задолго до смерти Элеонор в феврале восемьдесят четвертого.

Он тешил себя надеждой, что однажды научится накладывать на себя эту гадость, а там и вовсе отпадет необходимость в гриме. Человек привыкает ко всему. И словно бы в подтверждение этой мысли из штанины его пижамы высунулось щупальце. Белесое на кончике, оно постепенно розовело, окрашиваясь насыщенным багрянцем и утолщаясь к основанию. Ньют Беррингер рассеянно вернул щупальце на место и принялся размазывать по исчезающему лицу крем-пудру своей покойной жены.

14

9 августа, вторник.

Пожилой доктор Уорвик накрыл простыней тело Томми Жаклина. Простыня вздулась и осела, обозначив выдающийся профиль покойного. Внешностью мальчик пошел в отца, и, невзирая на крупный нос, он был хорош собой.

Да, еще предстоит сообщить отцу, с грустью подумала Бобби Андерсон, и, как всегда, ей отдуваться. По сути, такие вещи давно не должны были ее волновать, а она все переживает: из-за того, что мальчик умер, и из-за того, что придется убрать Гарда, когда они подберутся к люку корабля.

Оставалось уповать на то, что в нужный момент все пройдет.

Пара визитов в сарай – и как рукой снимет.

Она машинально отряхнула рубашку и чихнула.

Гостиная доктора Уорвика была наспех переделана в приемный покой, и если не считать этого звука да напряженного сопения Эстер Бруклин, лежавшей на другой кушетке, в помещении царила потрясенная тишина.

Кайл: Он что, правда умер?

Нет, отрезал доктор Уорвик – я так, для смеха его простыней накрыл. В конце-то концов! Я уже в четыре знал, что он умирает. Поэтому и собрал вас здесь.

– Вы же вроде бы теперь у нас отцы города. – Его взгляд выцепил среди присутствующих Хейзел и Бобби. – Извиняюсь. И матери тоже.

Бобби безрадостно усмехнулась. Скоро в Хейвене не будет разделения на мужчин и женщин. Ни отцов, ни матерей. Так сказать, очередная веха на Великом пути к «обращению».

Она перевела взгляд с Кайла на Дика, с Ньют на Хейзел и поняла, что остальные подавлены в не меньшей степени. Слава богу, в этом она не одинока. Томми и Эстер, конечно, вернулись, и даже с опережением графика. Как только Томми всерьез занедужил, а случилось это через три часа после того, как они выехали из зоны Хейвен-Троя, он давил на газ изо всех сил.

Паренек-то – настоящий герой, вздохнула Бобби. Жаль, единственной наградой для него станет клочок земли в родимой стороне.

Она перевела взгляд на Эстер. Лицо ее напоминало восковую маску. Девочка тяжело и хрипло дышала, не открывая глаз. Наверное, им стоило бы вернуться сразу, как только подступила головная боль и стали кровоточить десны, но такой вариант даже не обсуждался. И ладно бы дело ограничилось лишь деснами. У Эстер не прекращалась менструация с самого начала «обращения» (в отличие от зрелых женщин, девушки «текли» беспрерывно). В Трое подростки остановились у первого же магазина – понадобилось срочно прикупить прокладки размером побольше. Теперь из нее лило, как из рога изобилия. Они обзавелись тремя автомобильными аккумуляторами и не новым, но добротным аккумулятором для грузовика в магазине запчастей на границе городов Ньюпорт и Дерри. На тот момент четыре прокладки «макси» вымокли насквозь.

Потом начались головные боли, причем сильнее досталось Томми. В универсаме «Сирз» они приобрели полдюжины аккумуляторов «Оллстейт», а чуть позже – больше сотни мелких батареек всех модификаций в «Дерри-тру-вэлью», куда как раз поступила новая партия. На тот момент оба понимали, что надо возвращаться, и как можно скорее. У Томми начались галлюцинации. Проезжая по Вентворт-стрит, он вдруг увидел, как из водопроводного люка высунулась голова клоуна с блестящими серебряными долларами вместо глаз. Клоун скалился в улыбке, крепко сжимая в белом кулаке связку воздушных шаров.

Милях в восьми от Дерри, когда они мчались в сторону Хейвена по шоссе номер 9, у Тонни потекла кровь из прямой кишки.