Томек в Гран-Чако

Вильмовский и Уилсон немедля отправились верхом в Корумбу, дабы узнать, ходят ли пароходы по реке Парагвай. Выяснилось, что только через две недели должен появиться пароход, плывущий на север в Куябу, главный город штата Мату-Гросу[133].

В сезон дождей путешествие на пароходе от Корумбы до Куябы заняло бы восемь дней, но сейчас, в сухую пору года, могло растянуться и до трех недель. Ожидание парохода было бы пустой тратой времени, тем более что Вильмовский планировал плыть в другом направлении, в Касерис, соединенный железнодорожной веткой с Мату-Гросу на реке Гуапоре[134].

Уилсон и Вильмовский вернулись озабоченные, все тут же собрались на совет.

– Что за неудачная экспедиция! Опять мы уперлись в тупик, – начал Уилсон. – Только через две недели приплывет какой-то пароход, и тот до Куябы, а нам нужно в Касерис. Не поплывешь же на лодке, да еще против течения!

– А другого парохода не ожидается? – спросил Томек.

– Есть один, пришвартован у пристани, такой маленький древний колесный пароходик с гордым именем «Пирей», – вмешался Вильмовский. – Торчит там уже с месяц, у него поврежден паровой котел.

– Мы разговаривали с капитаном этой посудины, Популосом, греком по происхождению, – добавил Уилсон. – Сидит потягивает пойло из бутылки, говорит: «Почините котелок, так и поплывем».

– А этот грек не говорил вам, что именно сломалось? – полюбопытствовал Во Мэнь.

– Да откуда… Ни он сам, ни его четверо лбов ничего в этом не понимают, – ответил Уилсон. – Пьют с расстройства и ждут, может, найдется кто-нибудь и починит их лоханку.

– Сеньор Вильмовский, я бы хотел посмотреть на их котел, – сказал Во Мэнь. – Когда я плыл из Китая в Америку, я служил на корабле кочегаром, и нам пришлось два раза ремонтировать котлы.

Все с изумлением уставились на китайца.

– Сеньор Во Мэнь, если бы вам удалось устранить неисправность, я бы сказал, что вас нам послало само Провидение, – заявил Вильмовский. – Сегодня же отправимся в Корумбу.

* * *

Через четыре дня экспедиция уже плыла на «Пирее» вверх по реке Парагвай. Высокая узкая труба пыхала черным дымом, тот тянулся за пароходом, словно хвост за кометой. Через каждые тридцать километров судно приставало к берегу, чтобы пополнить запас дров. Этим занимались четыре человека экипажа капитана Популоса и все мужчины экспедиции.

День за днем «Пирей» неустанно преодолевал течение реки. По обоим берегам простирались девственные джунгли, в узких притоках Парагвая пароход часто задевал за ветки затопленного водой леса. Салли с Наташей целыми днями не уходили с палубы, рассматривая, как переплывают реку тапиры и крокодилы, как перепархивают с ветки на ветку великолепные попугаи ара.

Во Мэнь и его помощница Мара готовили еду для участников экспедиции. Вообще-то, кормить пассажиров было заботой капитана Популоса, но все его меню состояло из риса, фасоли и так называемой фейжоады, то есть сухой муки из маниоки с говядиной, это всем быстро приелось.

Два раза пароход садился на мель. Приходилось его снимать с помощью стального каната, обвязанного вокруг какого-нибудь толстого ствола дерева на берегу, только вот входить в воду было крайне опасно: река кишела пираньями.

Прошло десять дней, и пейзаж стал меняться. Джунгли уступали место Бразильскому плоскогорью. Среди белого или желтого песка виднелись клочки молочно-зеленой колючей травы, росли карликовые деревца с грубой, колючей корой и листьями, как будто покрытыми воском. Томек и Збышек с тоской во взоре обозревали знаменитое Мату-Гросу – край золота, алмазов, авантюристов и укрывающихся от закона преступников.

Лишь через две недели тяжелого плавания экспедиция Вильмовских оказалась в поезде, идущем из Касериса в Мату-Гросу, небольшой городок на реке Гуапоре.

XXI Приказ генерала

Небольшой колесный пароход неспешно шлепал вниз по течению реки Маморе. На правом берегу из лесной чащи уже выплывал городок Гуажара-Мирин. Владелец и одновременно капитан пароходика Мартинес то и дело с беспокойством подносил к глазам бинокль.

– Что-то неладное там происходит! Слишком много вооруженных людей на пристани. Посмотри сам, сеньор!

Вильмовский взял бинокль. На бревенчатой пристани толпились вооруженные карабинами индейцы и метисы. Метис атлетического сложения размахивал руками, по-видимому отдавая какие-то приказания. У лодок тоже стояли индейцы.

– Набережная окружена людьми с оружием, и они держат лодки наготове, – подтвердил Вильмовский.

– Ну вот, теперь ты видишь, я был прав, когда не советовал сюда плыть? – упрекнул его Мартинес. – Напрасно я поддался уговорам! Уже три месяца, как на северной границе Боливии продолжаются серьезные беспорядки. Повстанцы, видно, захватили и Гуажара-Мирин.

– В Мату-Гросу нам говорили, что здесь проводят какую-то важную железнодорожную ветку, – вмешался Томек. – Может, это охранники строителей?

В эту минуту на набережной раздались выстрелы.

– Это нам сигнализируют, чтобы мы пристали к берегу, – произнес Вильмовский. – Что будем делать?