Томас

Машина уехала, и Томас остался один. Осмотрелся. Над головой мерцание звезд. Пунктир фонарей. Линии улиц пусты. За спиной спящие дома, перед ним — завод «авторем». Слева, за высокими деревьями прячется ещё одна промышленная площадка — «Экспериментальный завод». Вот туда и надо идти. Побрел по асфальтовой дороге, а потом свернул налево, но не к будке ВОХРовца, а наискось по-над забором и дальше по периметру. Скоро он звериным чутьем нашел узкую щель среди плит. Протиснулся, оказавшись на охраняемой территории.

Ну как охраняемой...

Брёл мимо возвышающихся до неба коробок цехов, башенного крана, ржавеющих под открытым небом машин. Заросли кустов, чахлые деревья. Сараи темной ночью походили на декорации в театре теней — плоские, двуцветные. Рельсы, мусор, проволока, осколки стекла, поваленные горой гнилые доски, рассыпанная по земле щебенка. Приходилось смотреть под ноги, чтобы не зацепиться. Света было мало — полная луна уже спряталась за горизонтом, а «сириусы» стояли в трех дальних точках, и сияния не хватало на всю территорию — завод был очень большой. Ещё Томаса преследовали резкие, борющиеся между собой запахи полимерной эмали, солидола, машинного масла и растущей везде амброзии. Вот так, с горем пополам, он пришел к восточной стороне, к полоске между цехом и забором.

Впереди чернеют силуэты балка и высокой стопки бетонных плит. Справа возвышался стоящий на рельсах строительный кран. Больше никого и ничего: громада завода драпирована тьмой — не различить границ и высоты цехов. И где здесь прячется наш номер «три»? Привиделось что ли?

Тихоня кашлянул:

— Кхм-кхм.

Прислушался. Тишина...

Дверь балка заперта на висячий замок — отсюда видно. Где здесь можно скрыться? И, главное, зачем? В вагонетке? Томас сделал несколько шагов, слыша, как из-под подошвы его кроссовок разлетается щебень — в тишине этот звук казался громом камнепада. Вдруг послышался гулкий звон, как будто резиновой киянкой ударили в чугунный рельс. Идя на звук, Томас заметил, что за вагонеткой лежит перевернутое вверх дном большое корыто, в каком обычно на стройках замешивают раствор.

Томас костяшками пальцев постучал по дну.

— Эй, еврибади хоум?

— Ес ов кос, — ответили изнутри.

Тихоня подпер руками бока. Он стоит посреди спящего завода, спящего города, спящего мира, на часах где-то два ночи, и вот — на тебе! — словно оказался на «Яснооком»: разбудили, притянули, показали тихушника и теперь думай, что с этим всем делать.

— Мужик, ты как там оказался?

— Та ото ж... — послышалось снизу.

Томас нагнулся — емкость стояла на шпалах, между бортом и землей был небольшой зазор. Попытался приподнять железяку. Не, она была очень тяжелой.

— Слушай, да это корыто почти целую тонну весит. Я один не справлюсь.

— Давай вместе попробуем, — послышался голос.

Томас взялся за край и со всей силы потянул вверх. Поднять-то он поднял, но удержать долго не мог.

— Полезешь — придавлю нахрен, — сказал Томас озадаченно. — Придется подмогу звать.

В ответ — молчание. Блин, что же делать? Тоню будить не стоит — ему ещё жизнь дорога. Леся тут бессильна. Рому с братанами? Слишком поздно. Разве что охрану позвать — двое вохровцев сейчас в бане спят. Но попробуй им объясни, что посреди ночи на их территории делают два взрослых мужика. Легче развернуться и уйти — как-то залез, пусть сам выползает. Но ситуация, в какую попал Тихоня, была столь необычной, что ему захотелось узнать, чем всё закончится.

Тихоня ругнулся и тут же услышал знакомый перекат камушков — неподалеку кто-то шел. Вот нисколечко Томас не удивился, заметив, как из-за бетонных плит сначала показалась груженая тачка, а потом два силуэта — один повыше и шире, второй ниже и уже. Тихоня стоял в тени вагончика, поэтому, чтобы никого не напугать, снова кашлянул.

Парочка замерла, прислушалась.

Не повышая голоса, Чертыхальски сказал:

— Мужики, не бойтесь. Тут мой приятель в беду попал. Помощь нужна.

Тачку поставили. Шуршание щебенки приблизилось.

...Черная крышка, как панцирь огромной черепахи, а рядом стоят три человека.

— Шо у тебя?

— Вот, под корыто залез, а вылезти не может.

— Поднять?

— Попробуем.

— Слышь, мужик. Давай мы потянем, а ты лезь скорее, — сказал Томас.

Втроем берут за края корыта и с тихим стоном на «раз-два» поднимают.

Чертыхальски видит, как из открывшегося черного проема что-то высовывается.

Только поймите правильно: ночь на дворе, темно, Томас ещё полностью не проснулся, а в голове до сих пор слышен вопль Тарво: «Не будет по-вашему!», — а тут на тебя лезет что-то большое, широкое, серое, вообще не похожее на голову человека! Скорее язык дракона или лапа горного тролля! Как Томас не разжал пальцы — удивительно. За те доли секунды, пока его разум перебрал миллиарды вариантов происходящего, Томас успел произнести пять не совсем цензурных словосочетаний на русском языке, два на немецком и одно на эстонском, причем такое, о существовании которого он уже давно забыл. Высказав всё, что он думал, Томас, наконец, нашел ответ.

Из-под крышки вытолкнул мешок с цементом!