Томас Мюнцер

«Ради бога, молю я серьезно подумать, — предупреждал Томас, — что получится, если я как следует воздам Лютеру за клевету, которую извергают его уста. Я не намерен этого делать. Однако возмущение многих праведных людей, разделяющих мое учение, настолько велико, что нельзя такую хулу оставить без ответа».

Письмо было проникнуто ощущением силы. Мюнцер просит, но не тоном просителя, чтобы курфюрст не мешал ему устно и письменно распространять свое учение.

Томас одержал победу. Он добился, что магистрат отложил исполнение герцогского приказа, и, обращаясь к курфюрсту, признал доводы Мюнцера справедливыми. Однако в городе обстановка не разрядилась. Рюккерт не отказался от своих замыслов. Всеми средствами старался он заручиться помощью магистрата. Потакать Мюнцеру дальше — значит открыто противиться законным властям. Иоганн велел Мюнцеру вести себя тихо, не мутить народ проповедями и ждать решения курфюрста. А что он делает? Он грозит мятежом! Какие еще нужны доказательства, что он и не думает подчиниться? В первое же воскресенье, когда в Альштедт, как обычно, придет много народу, Мюнцер намерен выступить с проповедью. Новое ослушание! Не удобный ли это повод, чтобы скрутить возмутителя?

Он уже собирался идти в церковь, когда вдруг у дверей башни раздались крики. Оттилия выглянула в окно. Томаса хотели повидать представители магистрата.

Миссия была не из приятных. Они заметно волновались. Их уполномочили предупредить Мюнцера, что проповедь его не состоится. Власти города не желают брать на себя ответственность за его крамольные речи. Он обязан выполнить волю герцога и остаться дома. Если он не внемлет голосу рассудка, то магистрат воспрепятствует силой.

Он должен молчать, как пес бессловесный? Но разве он может перестать возглашать истину?

Посланцы ушли. Томас распахнул окно. Ему трудно было дышать.

Рюккерт, собрав своих сторонников, решил напасть на Мюнцера. Еще в Веймаре он подсказал герцогу удачную мысль. Зачем Иоганну углублять распрю со своими подданными? Все само собой разрешится, если дело Мюнцера рассматривать как ссору невоздержанного на язык проповедника с мансфельдским графом. Отличнейший выход! Отправить Мюнцера к Эрнсту, в Хельдрунген! Пусть сам граф, человек злопамятный и свирепый, сдерет с него кожу — старые между ними счеты. Ни герцог, ни альштедтские власти тут ни при чем, они лишь исполняли давний приказ курфюрста. Магистрат поддержал шультейса. Томас вознегодовал: советники, которые клялись в верности Евангелию, теперь заодно с Ркжкертом. Доходные места им во сто крат дороже правды!

Добровольно отдаться в руки врагов, чтобы, учинив расправу, они потом хвастались, будто задушили сатану? Как бы не так!

Его окружали надежные люди. По всему было видно, что они, не задумываясь, пустят в ход оружие, если Рюккерт попытается запереть в подвал брата Томаса. Шультейс не двинулся с места.

Снова призвать рудокопов? Опираясь на подмастерьев и горнорабочих, захватить власть? А дальше? Разве маленький городок один отобьется от войска курфюрста, когда восстание еще не подготовлено?

Оставаться в Альштедте и бездействовать нельзя. Даже если Рюккерт и отказался от намерения его арестовать, Томас все равно не может сидеть сложа руки и покорно ждать, пока ему вынесут приговор. Сейчас лучше уйти из Альштедта. В альштедтцах. он был уверен: они не подведут, когда надо будет подниматься на борьбу. А советники — разве дело в кучке предателей и трусов?

С ним согласились и Бартель Крумп, и Бальтазар, и Петер Вармут.

Он поцеловал сына, обнял Оттилию.

Под покровом ночи он перелез через городскую стену — ворота тщательно охранялись — и скрылся в темноте.

Глава тринадцатая ПОДЖИГАТЕЛИ ПРИХОДЯТ ДО РАССВЕТА

Утром в придорожной харчевне Томас потребовал чернил. Возмущение жгло его душу. Пусть изменники, по сравнению с которыми и Иуда младенец, не рассчитывают на безнаказанность!

Он не закончил письма, принялся за второе, но и его не отправил. Какой смысл теперь давать волю своему гневу? Мысли Мюнцера обратились к Цейсу. Несмотря на паскудную должность, шоссер порядочней других. Он обязан был не выпускать Мюнцера из города, а в случае его бегства снарядить погоню и немедленно донести в Веймар. Томас уверен, что Цейс не будет особенно торопиться. Пусть оправданием его медлительности станет записка Мюнцера. Он взял себя в руки и начал писать спокойно. Своим «братьям», советникам, он послал письмо, которое просил прочесть в присутствии шоссера. Он не помышляет о бегстве. Просто дела в деревне заставляют его на время покинуть Альштедт.

Мимо харчевни проезжали телеги. Томас узнал одного из возниц. Им было по дороге. Мюнцер забрался на подводу. Доски приятно пахли хмелем.