Том Соуер за границей

— Хоть кого выведетъ изъ себя такое невжество…. точно мулы какіе-то! Если бы кто изъ васъ былъ знакомъ сколько-нибудь съ исторіей, то вы знали бы, что Ричардъ Львиное сердце, и папа, и Годфридъ Бульонскій, и многое множество самыхъ набожныхъ и доблестныхъ лицъ рубили и колотили язычниковъ, въ теченіе боле чмъ двухъ столтій, стараясь отнять у нихъ эту землю, купаясь по горло въ крови все это время… И вдругъ, два тупоголовыхъ дикаря изъ миссурійской глуши хотятъ лучше разбирать, что худо, что хорошо, чмъ весь тотъ народъ! Толкуй посл этого!

Разумется, взглянувъ на дло съ этой стороны, мы съ Джимомъ должны были почувствовать все свое ничтожество и невжество; и мы жалли уже, что такъ придирались. Я не находилъ, что и сказать; Джимъ тоже молчалъ въ продолженіи нкотораго времени, но подъ конецъ онъ сказалъ:

— Ладно, я согласенъ, что все это справедливо; если уже они хорошенько всего не знали, то гд же намъ, простакамъ, стараться разобрать… И если такъ долгъ велитъ, то и мы дойдемъ, будемъ тоже колотить тамъ кого угодно, какъ только съумемъ. Но, какъ ни какъ, а мн немножко жалко и тхъ язычниковъ, масса Томъ. Оно тяжело какъ-то пойти убивать людей, которыхъ вовсе не знаешь и которые не сдлали вамъ никакого зла. Вотъ дло какое!.. Если мы къ нимъ пойдемъ… вотъ, именно, мы трое… и скажемъ, что проголодались, и попросимъ чего-нибудь пость, что же, можетъ быть, они такіе же, какъ и другіе негры… вы согласны, что это можетъ быть?.. Ну, значитъ, они и подлятся съ нами, а тогда…

— Что тогда?

— Видите-ли, масса Томъ, я такъ размышляю. Но въ состояніи-ли будемъ мы убивать тхъ бдныхъ чужихъ людей, не сдлавшихъ намъ ничего худого, если не напрактикуемся на то прежде… я очень хорошо это знаю, масса Томъ… превосходно знаю. Такъ вотъ: возьмемъ мы по лому, или по пар тамъ, что-ли, вс трое мы, вы, я я Гекъ, переправимся за рку сегодня ночью, когда мсяцъ зайдетъ, и укокошимъ ту больную семью, что живетъ на Снай, потомъ спалимъ ихъ домъ и…

— О, заткни свою глотку! Это выносить невозможно! Не хочу я боле и толковать съ такими, какъ ты и Гекъ Финнъ. Вы вчно уклоняетесь отъ предмета и разума у васъ хватаетъ только на то, чтобы подводить чисто богословскіе вопросы подъ мрку законовъ, охраняющихъ наличное достояніе!

Нтъ, Томъ Соуеръ былъ несправедливъ въ этомъ отношеніи. Ни Джимъ, ни я, мы не хотли ничего худого. Мы понимали отлично, что онъ правъ, а мы ошибаемся, и если мы чего добивались, такъ именно самой сути… боле ничего. О единственной причиной того, что онъ не могъ намъ ее объяснить, было только одно то, что мы неучи… да, и тупы вдобавокъ… этого я не отрицаю, но, Боже мой, это еще не преступленіе, думается мн!

Но Томъ не хотлъ ничего и слушать боле на счетъ этого. Онъ говорилъ, что если бы мы поняли дло какъ слдуетъ, то онъ тотчасъ же поднялъ бы на ноги тысячи дв рыцарей, вооружилъ бы ихъ въ стальные доспхи съ головы до ногъ, меня сдлалъ бы своимъ подручнымъ, Джима маркитантомъ, самъ сталъ бы командовать, и смелъ бы въ море всю языческую ораву, какъ какихъ-нибудь мухъ, и воротился бы домой, возсіявъ — что твое заходящее солнце! «Но вы, — говорилъ онъ, — такъ неразумны, что выпускаете изъ рукъ свое счастье, а я ужь не преподнесу его вамъ во второй разъ». И не преподнесъ. Если онъ упирался однажды, то съ мста его не сдвинешь уже ничмъ.

Я и не огорчался ни мало. Я не забіяка и вовсе не желаю драться съ людьми, которые не задваютъ меня. По моему, если язычники не лзутъ ко мн, то и мн не зачмъ лзть, и можно оставить все, какъ оно всегда было.

Надо сказать, что Томъ Соуеръ набрался всхъ этихъ нелпыхъ мыслей изъ романовъ Вальтеръ-Скотта, которые онъ постоянно читалъ. А затя его была нелпа уже потому, чтогд же ему было набрать столько людей? А если бы это ему даже удалось, то кончилось бы дло все же тмъ, что его оттрепали бы. Я бралъ у него эти книги и перечиталъ все, что тамъ было на этотъ счетъ: выходить, что очень многимъ изъ тхъ, которые побросали свои фермы ради участія въ Крестовыхъ походахъ, пришлось потомъ крайне солоно.

ГЛАВА II

Томъ придумывалъ потомъ еще одно за другимъ, но во всхъ этихъ затяхъ оказывалась какая-нибудь загвоздка, и ихъ приходилось оставить. Подъ конецъ онъ пришелъ даже чуть не въ отчаяніе. Въ это время сентъ-льюисскія газеты стали много писать о воздушномъ шар, который долженъ былъ перелетть въ Европу, и Томъ сталъ подумывать, что было бы не худо отправиться посмотрть, что это былъ за шаръ; но онъ все еще не ршался. Однако, газеты не переставали толковать все о томъ же, и онъ поразмыслилъ, что если пропуститъ этотъ случай, то другого такого, чтобы повидать шаръ, пожалуй, и не представится. Сверхъ того, онъ узналъ, что Натъ Парсонъ отправляется посмотрть, и это заставило его ршиться, разумется. Онъ не могъ допустить, чтобы Натъ Парсонъ воротился и сталъ бы похваляться, что видлъ шаръ, а ему, Тому, пришлось бы только слушать, прикусивъ языкъ. Онъ пригласилъ меня и Джима съ собою, и мы отправились.