Том 9

— Через час после того, как они ушли из деревни, его хозяин свалился в пропасть возле Клиф-Пасчюрс.

— Клиф-Пасчюрс! Это в трех милях отсюда.

— Он говорит, что уже несколько раз прибегал в деревню за помощью, но его не слушали и гнали прочь.

Мы вспомнили, что пес действительно прибегал, но мы не знали, что ему нужно,

— Он приходил за помощью для человека, который дурно с ним обращался, он ни о чем больше не заботился и даже не просил поесть, хотя был очень голоден. Он провел две ночи возле своего хозяина. Что вы кажете теперь о людях? Кто поверит, что вечное блаженство уготовано им, а не этой собаке? Может ли человеческий род соперничать с этой собакой, с ее нравственной силой, с добротой ее сердца? — Последние его слова были обращены к псу, который плясал на месте, веселый и счастливый, ожидая, как видно, приказа Сатаны, чтобы немедленно его выполнить.

— Соберите народ и идите за собакой. Она покажет вам, где лежит эта падаль. Возьмите с собой священника, чтобы обеспечить ему блаженство: он при смерти.

С этими словами, к нашему великому огорчению, Сатана исчез. Мы собрали людей, позвали отца Адольфа, но нашли Опперта уже при последнем издыхании. Все остались равнодушны к его смерти, кроме собаки. Она жалобно скулила, облизывая лицо мертвеца, и была безутешна. Ганса Опперта похоронили без гроба на том месте, где он лежал, — он был нищим, и у него не было ни одного друга, кроме этой собаки. Если бы мы пришли часом раньше, священник мог бы еще спасти несчастного и отправить его душу в рай; теперь же он попал в ад и будет гореть в адском пламени. Обидно, что в этом мире, где многие не знают, куда девать свободное время, для этого бедняги не нашлось одного-единственного часа, от которого зависело, будет ли он блаженствовать в раю или терпеть муки в преисподней. Меня ужаснуло, что час времени значит так много в судьбе человека! Я решил, что теперь ни за что на свете не стану тратить времени зря. Сеппи совсем загрустил; он сказал, что гораздо лучше быть собакой и не заботиться о спасении своей души. Мы забрали собаку Опперта домой и решили оставить ее у себя. На обратном пути Сеппи пришла в голову счастливая мысль, которая утешила и сильно подбодрила нас. Сеппи сказал, что, раз пес простил своего хозяина, который причинил ему столько зла, быть может бог зачтет это за отпущение грехов.

Вся следующая неделя прошла очень уныло. Сатана не появлялся, ничего достопримечательного не происходило, навестить Маргет мы не решались, потому что ночи стояли лунные и нас могли заметить. Но мы несколько раз встречали Урсулу, когда она прогуливалась с кошечкой в долине у реки, и узнали от нее, что у них все благополучно. Урсула была в новом платье, лицо ее светилось довольством. Четыре зильбергроша аккуратно появлялись каждый день, причем не было нужды тратить их на еду, вино и тому подобное. Все съестное кошка доставляла бесплатно.

Теперь Маргет меньше страдала от заброшенности и одиночества; к тому же ее навещал Вильгельм Мейдлинг. Каждый вечер она проводила час или два в тюрьме со своим дядей и с помощью той же кошки значительно улучшила его тюремный паек. Она крепко запомнила Филиппа Траума, и ей хотелось, чтобы я привел его снова. Да и Урсула тоже частенько вспоминала о нем и расспрашивала о его дяде. Мы с трудом удерживались от смеха, глядя на нее: я рассказал ребятам, какие небылицы плел ей Сатана. Урсула же ничем не могла поживиться от нас: ведь мы не могли рассказывать о Сатане, даже если бы хотели.

Из болтовни Урсулы мы узнали, что теперь, когда в доме появились деньги, они с Маргет решили нанять слугу для черной работы и для посылок. Урсула сообщила об этом, как о чем-то само собой разумеющемся, но видно было, что бедняжка вне себя от тщеславия и гордости. Мы позабавились, глядя, как старуха упивается своим величием, но когда узнали, кто их слуга, то почувствовали беспокойство. При всей нашей молодости и легкомыслии, в некоторых жизненных вопросах мы разбирались не хуже взрослых. Их выбор пал на мальчика по имени Готфрид Нарр, глуповатого и добродушного парнишку, о котором нельзя было сказать ничего дурного. Но семья Нарра находилась под подозрением, и это было вполне естественно: всего полгода тому назад его бабушку сожгли за ведовство. А ведь известно, что, когда в семье заведется такая зараза, одним костром ее не выжжешь. Маргет и Урсула поступили очень неблагоразумно, что связались с Готфридом Нарром. Охота на ведьм в наших краях никогда еще не шла так яростно, как в последнее время. От одного упоминания о ведьмах нас охватывал леденящий душу страх. Да и как тут не бояться — ведовство так распространилось в наши дни! В старину ведьмами бывали только старухи, а сейчас ловят ведьм любого возраста, вплоть до восьми- и девятилетних девочек. Ни за кого нельзя поручиться, каждый может оказаться слугой дьявола — мужчина, женщина, младенец. В нашей деревне старались вывести ведовство с корнем, но чем больше мы жгли ведьм, тем больше их появлялось.