Том 7. Последние дни

Дубельт. Иуда Искариотский иде к архиереям, они же обещаша сребреники дати… И было этих сребреников, друг любезный, тридцать. В память его всем так и плачу.

Битков. Ваше превосходительство, пожалуйте тридцать пять.

Дубельт. Эта сумма для меня слишком грандиозная. Ступай. Попроси ко мне Петра Петровича Богомазова.

Битков уходит. Входит Богомазов.

Богомазов. Ваше превосходительство, извольте угадать, что за бумага? (Вынимает из кармана бумагу)

Дубельт. Гадать грех. Копия письма к Геккерену

Богомазов. Леонтий Васильевич, вы колдун (Подает бумагу.) [И французская и русская копия]. Вчера зашел к Пушкину с визитом, поджидал его в кабинете.

Дубельт. Искусник вы, Иван Варфоломеевич[126]. Отправлено?

Богомазов. Завтра Никита повезет в посольство

Дубельт. Благодарю вас. Еще что, Варфоломей Павлович?

Богомазов(вынув бумаги). Был на литературном завтраке у Салтыкова.

Дубельт. Что говорит этот старый [книжный] враль?

Богомазов. Ужас! Государя императора называет le grand bougeois!.. Говорит, что кучер Антип (Вынимает бумагу.) Пушкинское. Петя Долгоруков дал списать…

Дубельт. Bancal?[127]

Богомазов. Он самый. [(Вынимает вторую бумагу.) А сегодня, после воронцовского бала, прибежал ко мне, говорит, что это старое, но опять будто бы заходило по рукам.

Дубельт(посмотрев листок). Пушкин ли?

Богомазов. Клянется, пушкинское, говорит.

Дубельт. Так. И еще, Петр Петрович?

Богомазов. Бал. Государь император, удостоил беседы госпожу Пушкину.

Дубельт. [Ах, так.] Как вы говорите… Благодарю вас.

Богомазов. Леонтий Васильевич, надобно на хромого Петю внимание обратить. Ведь это что несет, сил человеческих нет. Холопами всех так и чешет. Вторую ногу ему переломить мало. Говорит, что от святого мученика происходит…

Дубельт. Дойдет очередь и до мучеников.

Богомазов. И в заключение — сюрприз, ваше превосходительство. Хромой признался, что он написал диплом Пушкину.

Дубельт. А! Петр Петрович, по этому поводу вы ко мне завтра особо.]

Богомазов. Честь имею кланяться, ваше превосходительство.

Дубельт. Деньжонок не надо ли, Петр Петрович?

Богомазов. Рубликов двести, двести пятьдесят не мешало бы.

Дубельт. А я вам триста для ровного счета выпишу, там сочтемся. Тридцать червонцев. Скажите Павлу Максимовичу, что я распорядился.

Богомазов кланяется, выходит.

(Читает бумаги, принесенные Богомазовым.) Буря мглою… небо кроет… (Свистит, прислушивается, глядит в окно, поправляет эполеты.)

В дверь стукнули. Тотчас дверь распахивается. Первым появляется жандарм Пономарев, вытягивается у дверей. [Вслед за ним быстро входит Бенкендорф, делает знак глазами Дубельту.] Дубельт встает. Входит Николай I, он в кирасирской каске и в шинели, а вслед за ним Бенкендорф.

Николай I. Здравствуй.

Дубельт. Здравия желаю, ваше императорское величество. В штабе корпуса жандармов, ваше императорское величество, все обстоит в добром порядке. Больных офицеров и нижних чинов не имеется.

Николай I. Проезжал с графом, вижу у тебя огонек. Занимаешься? Не помешал ли я?

Дубельт. Пономарев, шинель!

Николай I и Бенкендорф сбрасывают свои шинели. Пономарев, приняв их, выходит. Бенкендорф пододвигает кресло Николаю I.

Николай I(садясь, Бенкендорфу). Садись, граф.

Бенкендорф садится.

(Дубельту.) Садись, Леонтий Васильевич.

Дубельт. Слушаю, ваше величество. [(Остается стоять.)]

Николай I. Работаешь?

Дубельт. Стихи читаю, ваше величество. Собирался докладывать его сиятельству.

Николай I. Докладывай. Я не буду мешать. (Берет с камина какую-то книжку, открывает.)

Дубельт. Вот, ваше сиятельство, бездельники в списках распространяют пушкинское стихотворение по поводу брюлловского распятия. Помните, вы изволили приказать поставить часовых. (Читает.)