Том 6. Лимонарь

Помолился Давыд царь Господу Богу. Да с помощью Божьей и решил сам все дело проверить: испытаю царя Соломона. И посылает за царским кузнецом.

Пришел царский кузнец, мужик как мужик. Давыд царь говорит кузнецу:

«Приди ко мне, кузнец, завтрашний день, не наг, не в платье, и стань не вон, не в избу».

Поклонился царский кузнец Давыду царю, пошел себе в кузницу. Уж и так думал и этак, а ничего не может придумать. Позвал царя Соломона и рассказывает, какую загнул Давыд царь загадку.

Царь Соломон и говорит:

«Глуп ты, кузнец, вот что. А ты надень на себя невод, а на ноги лыжи и иди пятками к сеничному порогу, а носками к избному».

Кузнец так и сделал.

«Ах, кузнец, кузнец, — сказал Давыд царь, — не твои это замыслы. Это замыслы царские».

Через некоторое время снова посылает Давыд царь за царским кузнецом.

Пришел царский кузнец.

«Возьми, кузнец, у меня быка, да чтобы через тридцать дней бык отелился».

Ничего не поделаешь. Взял кузнец быка, поклонился Давыду царю, повел быка в кузницу.

Закручинился кузнец, уж и так думал и этак, а ничего не может придумать. Позвал царя Соломона и рассказывает, какую задал задачу Давыд царь.

«Глуп ты, кузнец, вот что. Быка мы съедим, а придет пора, бык отелится».

Убил кузнец быка, сварили быка и съели с косточками.

Прошло тридцать дней, настала пора телиться быку.

Царь Соломон и говорит:

«Истопи нынче баню, кузнец, да ложись на полок и зверем реви, да что есть мочи реви, будто ты телишься».

Кузнец так и сделал. Истопил баню, лег на полок и заорал.

А Давыд царь знает: тридцать дней прошло, надо от кузнеца ответ взять. И послал царь своих царских слуг к кузнецу о быке наведаться.

Идут мимо бани царские слуги, а кузнец ревет зверем:

«Тошно мне стало, тошно, караул, батюшка, спасите!»

Да так и выводит, ну, как по- настоящему.

Царские слуги в баню: лежит кузнец на полке, орет, что есть мочи.

«Что ты, кузнец, разорался?»

«А приношусь, стало быть», — стонет кузнец.

«Что ты, дикой, когда это мужик приносился?»

А кузнец и говорит:

«Мужик не приносится, так и бык не телится».

Вернулись царские слуги к Давыду царю, рассказали о кузнеце.

«Не кузнеца это затеи, — говорит царь, — это затеи царские».

И готовит Давыд царь обед для ребят, созывает ребятишек со всего своего царства, чтобы из всех самому отличить царя Соломона.

А царь Соломон научил ребят:

«Скажет Давыд царь: — «Который царь Соломон, пусть вперед садится» — так вы бросайтесь все разом, и, хоть разорвитесь, кричите: «Все цари, все Соломоны!»

Так ребята и сделали.

Вышел к ним Давыд царь: «Который, — говорит, — среди вас царь Соломон, пускай наперед садится».

«Все цари, все Соломоны!» — как загалдят ребята, да разом за стол и расселись.

Так Давыд царь и не узнал, который царь Соломон. Одно узнал Давыд царь, что сын — не его сын, и надо искать своего сына — царя Соломона.

Ребята растут: у царского кузнеца — царь Соломон, а у Давыда царя — царского кузнеца сын.

Собирал царь Соломон ребят по возрасту: затевает игры всякие, судит-да-рядит товарищей.

И прошла слава о царе Соломоне, о его премудрых потешных судах. И уж большие, старики, приходили на царскую кузницу совет и суд просить у царя Соломона.

Шла старуха с базара, меру муки купила. Несет старуха муку, молитву шепчет. И вдруг потянул ветер, выхватил у бабки муку. И унесло муку ветром.

Пошла старуха к Давыду царю: на ветер суд просит, — последнюю копейку истратила на базаре, больше негде ей взять.

«Кто мне отдаст муку?»

Выслушал Давыд царь старуху и говорит:

«Как я, бабушка, Божью милость могу обсудить?»

А старуха не уходит: на последнюю, ведь, копейку муки купила.

«Ни муки, ни копеек нет больше!»

Не уходит бабка, мышиная такая старушонка-шептуха.

Тут царские слуги и говорят Давыду царю:

«Пошли, — говорят, — за царским кузнецом, его мальчонка это дело обсудит».

Велел Давыд царь привести царского кузнеца, — да чтобы кузнец и мальчонку захватил.

И пришел царский кузнец, пришел и царь Соломон.

Рассказал Давыд царь царю Соломону о старухе, как унесло у нее муку ветром: просит бабка суда.

«Как ты, Давыд царь, — говорит царь Соломон, — не можешь рассудить такого дела? Дай мне свою клюку, твой скипетр, царскую порфиру, и я сяду на твой престол, буду судить».

Посадил Давыд царь на свой царский престол царя Соломона судить старуху и ветер.

И собрал царь Соломон весь народ, сколько ни было в городе, всех от мала до велика, и всю царскую семью — царицу и царского брата Аскленея, жену его Рогулу и друга ее.

«Кто из вас нынче поутру ветру молил?»

Какой-то тут и выскочил корабельщик:

«Я, — говорит, молил попутной пособны».

И велел царь Соломон корабельщику отсыпать старухе меру муки.

Отсыпал корабельщик старухе меру муки. Пошла бабка, понесла муку, Бога благодарила за царя Соломона — за премудрый суд.

И дивился народ царю Соломону.

Тут царица призналась Давыду царю, что ее это сын, царь Соломон, а сын — не их сын, а царского кузнеца.

Давыд царь простил царицу, царскому кузнецу царскую кузню в вековечный дар отдал, а на царя Соломона свой царский венец надел:

«Пусть царь Соломон судит и рядит все царство — все народы — всю русскую землю».