Том 6. Лимонарь

И это чувство, похоже на вдохновение, было предчувствием завтрашнего дня.

Рано утром Тристан проходил коридором мимо комнаты Белинды и шел осторожно: шагами не разбудить. Вдруг дверь распахнулась и с поднятыми руками Белинда бросилась на него, стараясь схватить его за уши. От неожиданности Тристан резко оттолкнул ее — и она вскрикнула: ярость и отчаяние вырвались в этом крике, заглушив все приготовленные слова приворота.

Пустой коридор затолкался народом — сбегались как на пожар. Белинда кричала, слов не поймешь, ворот сорочки разорван.

И около нее Тристан.

Нечего и спрашивать.

И сейчас же его схватили и с бранью повели в тюрьму — коноводил Бербес.

В тот же день попал в тюрьму Айлиль. Его никто не схватывал, как говорили о Тристане, а сам пришел в комиссариат и объявил об убийстве Эмер. У Тристана отобрали меч, а Айлиль без всякого оружья: Эмер нашли — задушена.

Король Парамонд был в глубокой печали: Айлилю и Тристану грозила казнь.

Говерналь в отчаянии: его защита Тристана вызывала насмешки, грозили и с ним расправиться: «учитель!».

Тристан на допросах молчал. И разве он мог говорить о Белинде? А его молчание было принято за признание. И его оставили: дело решенное: обвиняется в покушении на изнасилование дочери короля — смертная казнь.

Айлиль, признавая себя виновным в убийстве Эмер и говоря о своей любви к ней, молчит на вопросы, как могло такое случиться?

А было так: любовь исключает веру и при своей «неверной» природе доверчива. Недоверчивая Эмер — ее прием испытания: она поддразнивала, а доверчивый Айлиль принимал за правду все вымышленные рассказы. В поддразнивании есть что-то оскорбительное. И не из ревности, а из чувства унижения Айлиль воспаленными руками задул огонь семи драконовых камней.

Последнее пожелание Айлиля будет смерть, но суд и без его слов приговорил к смерти.

Обоих смертников Тристана и Айлиль развели по камерам ждать решение короля.

Парамонд вызвал к себе Белинду.

Белинда пришла.

— Ты знаешь участь твоего брата и Тристана? спросил Парамонд.

— Знаю.

— Одного из них я помилую: ты решай! — и он подал ей меч, — отомстить за обиду.

Белинда взяла меч.

— Нет, сказала она, без Тристана мне не жизнь.

— Ступай и объяви.

Белинду провели в тюрьму.

Она не зашла к Айлилю проститься, и прямо в камеру к Тристану.

Она долго смотрела в его глаза — искала ли в них ответ или прощалась? — и захлебнув его печаль, подала ему меч.

— Ты свободен.

И в тот день, когда на площади всенародно палач отрубил голову Айлилю, Тристан покинул Францию. И зарево печали заполыхало в его глазах.

А его мудрый спутник Говерналь чувствовал себя верх счастья: так все благополучно окончилось! И был доволен: годы у Парамонда не пустые — в науках и искусстве Тристану не было ровни, а приключение только к славе рыцарю.

И всю дорогу Говерналь будет рассказывать, вспоминая свои приключения, их было на тоненькую книжку, а больше читанные из рыцарских романов.

Недалеко от границы, как переправляться в Корнуаль, их догнал рыцарь Бербес. Письмо от Белинды: она просит Тристана вернуть ей меч.

Тристан передал меч Бербесу, память о своей свободе.

Так меч Тристана попал в руки Белинды. Меч был еще теплый теплотой Тристана. Она поцеловала меч и, отклонясь, ударила себя в грудь.

РАССЕКАЮЩИЙ МОРЕ

В недобрый час вернулся Тристан в Корнуаль. Состоялось его посвящение в рыцари. И торжество еще не закончилось, произошли события, перевернувшие строй жизни — и те, кто не замечал в себе привычку думать, задумались.

Как поутру заказное письмо, распишись, не отвертишься, так нагрянуло из Ирландии посольство, принимай. Не с миром, а угроза.

Верховный ирландский король Ленгиз в который и последний раз напоминает королю Марку о договоре с его отцом Феликсом — дань за семь лет — семь лет Марк кочевряжится, королю ждать надоело — «пусть каждый из них возьмет свою правду через меч на поле».

Во главе посольства Аморольт.

Среди рыцарей смущение: поединок с Аморольтом — кому охота идти на верную смерть и своей гибелью опозорить землю.

— Как бы ты поступил?

— Я?

Говерналь вдруг вырос как тогда, в первый раз увидя королеву Елиабеллу, — выбора нет.

— Я тоже думаю, ты добрый рыцарь.

Тристан объявил королю Марку, выступит против Аморольта.

«Сорвет себе шею и нас погубит, подумал Марк и, взглянув на Тристана запретить, поправился: — такие побеждают».

И когда стало известно решение короля: выступит Тристан, Корнуаль затаился. Хотели верить и жалели.

Один из четырех ирландских рыцарей Гарнот встречался с Тристаном на турнирах у Парамонда, был посредником между Аморольтом и Тристаном.

Произошла встреча.

Аморольт узнал Тристана. С каким презрением ошарили его глаза, казалось, вот повернется спиной — не стоит рук марать! — и вдруг весь переменился: вспомнил карлика Роккетто.

Это заметил Тристан и о себе подумал: смерть ходит около, неужто на этот раз не сдобровать?

«Какая чепуха, карлик! — выпрямился Аморольт, — одно мое прикосновение к его плечу, и он тростинкой погрузнет в землю!»