Читаем Том 6 полностью

Антропов оттаивал от трудных месяцев партизанской борьбы. Его вызвали в областной штаб, он пользовался короткими днями передышки. Смотрю на него: сидит я мягком кресле, курит, щурится, и, должно быть, перед глазами его все снова и снова боевые дела партизан на занесенной снегом Гдовщине. Но может он о них молчать, псе рассказывает и рассказывает.

— Подрывали железнодорожные эшелоны минами. Разпо подрывали. Иной раз ждем, когда поезд подойдет, и тогда дергаем за шнур, сидя в лесу. А то ставили мины с капсюлями. С чем были эшелоны? Всякие попадались. Одни с войсками. Другие с боеприпасами. Который с боеприпасами — так даст, бывало, что, поди, в самом Берлине, Гитлеру, слышно. Подрывник у нас отличный. Савельев. В лесу его встретили, от части отбился. Ленинградец. Совсем недавно везли полный поезд солдат на фронт. Мы его под откос. На выручку этому, глядим, второй пыхтит. А у нас неподалеку еще одна мина стояла — мы и тот под откос пустили.

Представитель гдовских партизан рассказывает, и передо мною развертывается такая картина. Солнечным морозным утром передовые посты сообщили, что в деревне Щепецы сразу по четырем дорогам движется до тысячи немцев: за рекой в поддержку им установлены орудия; вражеские разведчики уже рыщут в окрестных лесах.

Тысяча против сорока шести — как-никак многовато; надо было отходить.

Партизаны пробивались сквозь лес на север. Но и в лесных чащах уже скрипел снег под подошвами немецких сапог, стучали автоматы и пулеметы. Каратели прочесывали местность, сжимая кольцо вокруг деревни.

Все же прорвались через это кольцо. Только — раненный — остался в глубоком снегу Зайцев, работник одной из заготовительных контор Гдова. Пока мог, он стрелял. Но его оглушили и взяли живым.

В деревне началась жестокая расправа. При свете пожарищ людей избивали прикладами, бросали оземь, топтали ногами.

Зайцев был жителем Щепец. Немцы нашли его дом и тоже запалили, как многие другие. А самого с веревкой на шее подвели к березе. Мужественный, с минуту стоял он, пошатываясь от ран и побоев. Затем сложил пальцы в кукиш и сказал:

— Русской земли вам надо? А этого не хотите?! — Таким было его последнее слово.

Неподалеку на крик кричали женщины. Одну из них выхватили из толпы. Она оказалась женой колхозного бригадира Василия Всеволодова.

— Большевика жалеешь? Значит, сама большевичка!

Два солдата раскачали и швырнули ее в грузовик. В деревне жену Всеволодова больше не видали.

Василий Всеволодов, скрывавшийся в тот час расправы за сараями, откопал под одним из них винтовку, еще с осени подобранную в поле, окликнул старшего сына и ушел с ним к лесу. На опушке оглянулся, чтобы еще раз увидеть могилы близких, за которых он поклялся мстить каждой пулей этой старой, но надежной русской трехлинейки; нашел следы партизан и тоже сквозь чащи зашагал к северу.

Позади еще долго пылали родные Щепецы.

Этот дальний заплюсский край Гдовского района — Ульдигский, Черневский, Щепецкий сельсоветы — немцы называют «Чертов угол» и до зимы сюда заглядывать по рисковали. Сами Щепецы на их картах помечены: «Партизанская деревня» — партизанский центр всей округи. Именно отсюда, из болот, из буреломов и густых ельников, на немцев что ни день обрушивались удары гдовичей.

Партизаны ходили по знакомым местам и всюду встречали следы «нового порядка». Они видели разграбленный Гдов. Перед бывшим редактором «Гдовского колхозника» Сажиным предстало спаленное здание редакции, перед Антроповым — разрушенная усадьба МТС, перед председателем исполкома райсовета Гавриловым — доведенный до нищеты район. Видели партизаны замученных учительниц Добрученской школы. Видели труп пастуха, повешенного только за то, что ему подошла по размеру красноармейская фуражка, найденная на дороге ватагой гитлеровцев.

Жители верили партизанам, помогали им, надеялись на них. Партизаны вылавливали предателей и шпионов и тут же именем советского народа расстреливали. Так был казнен столяр Гдовского промкомбината, ставший шпионом.

Что дала немцам крупная карательная экспедиция против «Партизанской деревни»? Несколько замученных людей, сожженных домов — лишь капля в море страданий, какие терпит народ в гитлеровском плену. Эта капля только прибавила ярости против немцев. Многие, как Василии Всеволодов, пошли в леса искать партизанские тропы.

Перейти на страницу:

Все книги серии В.Кочетов. Собрание сочинений в шести томах

Похожие книги

Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах
Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах

Когда мы слышим о каком-то государстве, память сразу рисует образ действующего либо бывшего главы. Так устроено человеческое общество: руководитель страны — гарант благосостояния нации, первейшая опора и последняя надежда. Вот почему о правителях России и верховных деятелях СССР известно так много.Никита Сергеевич Хрущёв — редкая тёмная лошадка в этом ряду. Кто он — недалёкий простак, жадный до власти выскочка или бездарный руководитель? Как получил и удерживал власть при столь чудовищных ошибках в руководстве страной? Что оставил потомкам, кроме общеизвестных многоэтажных домов и эпопеи с кукурузой?В книге приводятся малоизвестные факты об экономических экспериментах, зигзагах внешней политики, насаждаемых доктринах и ситуациях времён Хрущёва. Спорные постановления, освоение целины, передача Крыма Украине, реабилитация пособников фашизма, пресмыкательство перед Западом… Обострение старых и возникновение новых проблем напоминали буйный рост кукурузы. Что это — амбиции, нелепость или вредительство?Автор знакомит читателя с неожиданными архивными сведениями и другими исследовательскими находками. Издание отличают скрупулёзное изучение материала, вдумчивый подход и серьёзный анализ исторического контекста.Книга посвящена переломному десятилетию советской эпохи и освещает тогдашние проблемы, подковёрную борьбу во власти, принимаемые решения, а главное, историю смены идеологии партии: отказ от сталинского курса и ленинских принципов, дискредитации Сталина и его идей, травли сторонников и последователей. Рекомендуется к ознакомлению всем, кто родился в СССР, и их детям.

Евгений Юрьевич Спицын

Документальная литература
1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука