Том 5. Рассказы и пьесы 1914-1915

Тот.Я понесу твой шлейф, царица. Прости меня, верни мне образ моей милостивой и прекрасной богини.

Консуэлла(успокаиваясь). Опять играешь?

Тот.Играю.

Консуэлла.Вот видишь! (Смеясь, садится.)Глупый Тот.

Тот.Все вижу, царица. Вижу, как ты прекрасна, и вижу, как низко стелется под твоими ножками твой бедный шут… где-то в пропасти звучат его глупые бубенчики. Он на коленях просит: прости и пожалей его, божественная. Он был дерзок и заносчив, он так весело играл, что заигрался, — и потерял свой крохотный разум, последние сбережения рассудка — прости!

Консуэлла.Ну, прощаю. (Смеется.)А за барона теперь позволишь?

Тот(также смеясь).А за барона — все-таки не позволю. Но что значит для царицы позволение ее влюбленного шута?

Консуэлла.Ну, встань, ты прощен. А, знаешь, за что? Ты думаешь, за твои слова?.. Ты хитрая бестия, Тот! Нет — за бутерброды, вот за что! Ты был так мил и так запыхался, когда принес их… бедный Тотик. С завтрашнего дня можешь снова лежать у моих ног. Как только я свистну: иси…

Тот.Так я тотчас же ложусь к твоим ногам, Консуэлла, это решено. Но сегодня все мои бубенчики облетели и…

Вошел Безано. Он смущен.

Консуэлла.Альфред? Ты за мной?

Безано.Да. Ты еще будешь работать, Консуэлла?

Консуэлла.Конечно, буду. Сколько хочешь! А я думала, что ты сердишься на меня, Альфред. Я больше не буду зевать.

Безано.Нет, ты не зевала. Ты не обижайся, что я так кричал… право, я… Но, знаешь, когда надо учить, и человек…

Консуэлла.Господи, да разве я не понимаю. Ты еще слишком добр, невыносимо добр, что соглашаешься учить такую дуру, разве я не понимаю? Идем.

Безано.Идем. Мы еще не видались, Тот. Здравствуй.

Тот.Здравствуй, Безано. Нет, нет, одну минуту, одну минуту постойте так! Да.

Консуэлла и Безано стоят рядом; жокей хмурится, Консуэлла смеется и краснеет.

Безано(недовольно).Что ты выдумал, Тот?

Консуэлла(краснея).Как Адам и Ева? Какой ты глупый, ужасно! (Убегает.)Я только переменю туфли, Альфред…

Тот.Консуэлла, а как же папа и барон? Они сейчас придут за тобой.

Консуэлла.Ну и пусть. Могут подождать, не такие важные! (Убегает.)

Безано нерешительно идет за нею.

Тот.Останься на одну минуту, Безано. Сядь.

Безано.Что еще надо? Мне некогда заниматься пустяками.

Тот.Или стой — как хочешь! Безано, ты любишь ее?

Молчание.

Безано.Я никому не дам вмешиваться в мои дела. Ты слишком много позволяешь себе, Тот. Я тебя не знаю, ты пришел с улицы — и почему я должен верить тебе?

Тот.А барона ты знаешь? Послушай, мне трудно произнести эти слова… но она любит тебя. Спаси ее от паука! Или ты ослеп и не видишь тенет, которыми затканы здесь все темные углы? Вырвись из твоего заколдованного круга, по которому ты носишься, как слепой, — умчи ее, укради, сделай что хочешь… наконец, убей ее и возьми на небо или к черту! — но не отдавай этому человеку. Он — осквернитель любви. И если ты робок, если тебе страшно поднять руку на нее — убей барона. Убей!

Безано(усмехаясь). А кто убьет следующих?

Тот.Она любит тебя!

Безано.Она сама сказала это?

Тот.Какая маленькая, какая глупая, какая человеческая гордость! А ведь ты божок… бог, юноша! Отчего ты не хочешь поверить мне? Или тебя смущает улица, откуда я пришел? — но взгляни же сам, посмотри мне в глаза: разве такие лгут. Да, лицо мое безобразно, я корчу гримасы и рожи, меня окружает смех… но не видишь ли ты за этим бога, как и ты? Ну, смотри, смотри же на меня!

Безано хохочет.

Что ты… мальчишка?!

Безано.Ты… сейчас совсем, как тогда, на арене… помнишь? Когда ты великий человек и за тобою прислали из академии, бац! Тот, кто получает пощечины.

Тот(также хохочет).Да, да — а ведь похоже, Безано! Очень! (С мучительным напряжением играет, становясь в позу.)Кажется, это прислали за мной из академии?

Безано(хмурясь).Но мне не нравится эта игра. Подставляй свое лицо, если хочешь, а меня ты не смеешь. (Идет к выходу.)

Тот.Безано!..

Безано(оборачиваясь).И чтобы я никогда не слыхал про Консуэллу и что… я бог, не сметь! Знаешь — это противно! (Выходит, гневно бьет себя хлыстом по ботфортам.)

Тот один. Гневно, с перекосившимся лицом, делает шаг вслед жокею, останавливается — и беззвучно смеется, закинув голову. Таким застают его Манчини и барон.

Манчини(смеясь).Какой ты весельчак, Тот! Смеешься даже один.

Тот громко хохочет.