Том 5. Факультет; Приложение

б) Книжники (Hrammaties, Literatus, Legis, Peritas), в данном случае книжник — это светский человек, учитель или публичный писец, левит или священник, если он занимался изъяснениями закона и переписью святых книг. Это утонченные исследователи писаний, хранители преданий и обычаев; в глазах народа они стоят выше всех духовных и светских руководителей. Это Гиллел, Шамман, Гамалиел, Симеон — их вводили в синедрион как законоведов и юристов.

в) Старейшины (Presvitori — греч.) — представители светской власти, главы фамилий и родов вождей (были в синедрионах и фарисеи, и саддукеи). Первосвященник был саддукей, но участвовал он только при решении практических вопросов.

Прежде чем стать членом Великого синедриона, надо было пройти несколько низших инстанций: быть раньше судьей по вопросам тяжбы, грабежа, оскорблений, воровства, обмана (суд трех). Каждый город в 120 человек имел свой синедрион из 23 человек. В Иерусалиме таких было два при храме. Только прослужив в провинциальном синедрионе и в одном из двух иерусалимских, можно было считаться кандидатом в высший. (Это касалось только штатских, кроме того, «ни один не принимается в синедрион, если он не обладает прекрасным телесным развитием, мудростью, красотой, знанием магии и 70 наречий, если не может слушать дело без переводчика и если он не в прекрасном возрасте». Запрещается назначать очень старых, кастратов и бездетных, как слишком жестоких.)

Отдельно сидели:

г) Кандидаты — в три ряда перед этим полукругом, а всего 72 члена суда. «Три ряда кандидатов сидели перед ним. Каждый из них сохранял место» (Талмуд, “Sanhederis”).

10. Юрисдикция Великого синедриона — идолослужение, лжепророки, богохульники, соблазнители и государственные преступники. Война объявлялась по решению Великого синедриона, так же как расширение города. Он поставлял судей рода; по Маймониду, совет 71 мог избирать царей. (Иосиф Ф. рассказывает: Ирод — сын Антипатра — казнил разбойника Езекею и его банду самостоятельно. Но никто «не умерщвлялся судьями своего города, а приводился к высочайшему суду в Иерусалим и там содержался до праздника, и на празднике казнят его, «и еще четыре смертные казни преданы только в Великий синедрион». Поэтому Ирод, как нарушивший закон, был привлечен к суду синедриона.) Великий синедрион принимал все решения по делам малых синедрионов, вмешивался, когда судьи не могли прийти к соглашению, отправлял дела в малый синедрион, определял новолуния. Однако эти прерогативы ко времени суда над Христом отошли в прошлое. Дело дошло до того, что когда раб царя Янная был привлечен за убийство, то царь сам пошел на суд вместе с ним, и раб был оправдан.

Jus Gladii (право меча) — то есть право казни — было отнято у синедриона, хотя... «разве мы не позволяем вам убивать даже римлян, если они нарушали ограду храма?» — спрашивали завоеватели (Иуд. война, 6; 2, 4), но ср. в Талмуде: «40 лет перед разрушением храма отнято у синедриона право осуждать на смерть», — Иосиф Флавий пишет, что первосвященник не смел исполнять приговоры судей без санкции прокуратора (Др., XX, 9, 1; Деяния, 22, 30, 31,15, 20).

Самое раннее время открытий заседаний — 8 часов утра. Заседать могли до вечера (вечерней жертвы). Ни до рассвета, ни после заката дело не могло быть начато. В праздники и субботу не заседали. По особо важным делам синедрион не мог заседать ни накануне субботы, ни накануне праздников.

Гарантия правосудия синедриона была исключительно велика, этим проникнуто все описание, «разыщи, исследуй и хорошенько расспроси» (Втор., 13, 14). «Судьи должны хорошо исследовать» (19, 18). «Синедрион, умерщвляющий раз в семь лет, — бойня» (Талмуд, «Мактох»). Члены такого суда назывались членами кровавого синедриона.

«Если судья выносит неоправданные решения, он отдаляется от Бога, от Израиля. Но если он судит праведно, хотя бы в течение часа, то он как бы укрепляет мир, ибо в суде как бы воплощено присутствие Израиля». «Что говорит Бог, когда человек страдает за свой грех?» Он говорит: «Моя голова и мои члены страждут», если так он сокрушается о преступниках, то как он страдает о крови невинного?» (Талмуд, реббе Майор).

Одним словом, «чувство правды и закона, доведенные до педантичности, осторожность и гуманность к подсудимому глубоко проникали в синедрион, особенно когда решался вопрос о жизни и смерти» (Макеевов. «Археология страданий Христа», стр. 75).

«Четыре великие правила составляли основу еврейской уголовной юриспруденции: 1) точность обвинения, 2) гласность, 3) полная свобода защиты, 4) обеспечение правильности и беспристрастности свидетельских показаний», «принцип, постоянно проводимый в еврейских писаниях, требует двух условий: гласности и свободы, здесь не подвергали обвиняемого тайным допросам, при котором и невинный мог дать смертельное оружие против себя» (Мак.).

«Точность, обвинение, гласность, свобода подсудимого и гарантия против всего, что может исказить процесс, в том числе и против ошибочных свидетельств» (Salvador, Histoire des Institutions de Moise et du peuple hebreu, Paris, 1862).