Том 2

— Что ты болтаешь, что брюзжишь мне в ухо? Этот парень живет в лесу, который я отвел вам, монахам!

— Никак нет, сударь. Это твой подданный, и он платит тебе подати. Его зовут Кмитас. Обитает он в убогом логове подле Косьювского брода; у него много братьев, много родных, и все похожи на него как две капли воды. И все живут в грехе.

— Замолчи, глупец! Разве не слышен тебе колокольный перезвон? Не слышны ангельские хоры?

Земомыел осерчал. Поджал губы, из ноздрей его с шумом вырвался воздух, он отвернулся от дьякона, пытаясь присоединиться к поющим, но дух его вдруг узрел нещадно избитого бедняка, а в памяти запечатлелось Кмитасово имя.

Так отмечен был Кмитас как агнец Божий.

РАТНЫЙ НОЧЛЕГ

Приблизительно полгода спустя после праздника Благовещенья Деве Марии ударили страшные холода. Рт мороза трещали и ломались ветви, на лету застывали крылья воронов и останавливалось сердце медведя-шатуна. В те поры чешскому королю пришлось вести войско по дремучим лесам, тянувшимся меж рекой Вислой и Древенцом. Шел он в сопровождении своих телохранителей, рыцарей, священников, воинов, лучников, Слуг, гуртовщиков, одним словом всей своей челяди и со всем своим великолепием. Всего досталось этому войску вдоволь — и успехов, и поражений, и голода, и сытости, и смирения, и гордости. Все, что бы вы ни вспомнили: зловонный дух нищеты и слава, благодаря неизбежному перенапряжению превращающая обыкновенных смертных в героев, — все тащилось вместе с этим воинством. Лошади ржали, удила позвякивали, снег взлетал от земли к небесам, как во время пурги, а мужчины-рыцари и простолюдины перекликались друг с дружкой, но голоса заглушал конский топот. Мороз трещал, трескалась земля, под бременем тяжелых снежных сугробов ломались ветви деревьев, и гребни снежных дюн катились в поле. Король искал место поспокойнее, поэтому двигался вдоль дремучего леса извилистым краем опушки.

Выбегали из поселков люди, даже лесные жители выбирались из своих логовищ, чтобы издалека поглазеть на это зрелище.

— Сказывают, король идет походом на Литву. Возможно; однако лесные бирюки недоверчивы.

Припустили они на своих мохнатых коньках прямиком через лес и вот уже стоят перед замком своего господина.

— Гей, слуги, гей, управитель, по краю леса идет войско. Спаси, Господи, и помоги! Нцкому из нас не доводилось видеть таких великолепных коней, никто не сподобился прежде лицезреть более могущественного короля!

Управляющий замком порасспрашивал людей, что да как. Спросил о числе наемников, спросил о поклаже на вьючных животных и побежал к Земомыслу.

— Сударь, к нашему замку валит несметная воинская силища! Чешский король в двух часах езды отсюда!

— Выведи мне коня! Подержи стремена и готовь добрую встречу! Ах, не оставьте, святые споручники, и Ты, Дева Мария, помоги мне. Желал бы я повидать короля Пршемысла, хотелось бы мне задержать его у себя, хорошо бы с его помощью заполучить усадьбу, которую когда-то у меня отняли.

Вельможа со всеми подробностями растолковал, что нужно делать челядинцам в коморах, а что — слугам на кухне и в загонах для скота. Распределил работу меж наемниками, резниками и кухарями. Одним повелел изловить шута горохового, который умеет людей повеселить, другим — привести слепца, славного певчего. Раздав задания, мазовецкий вельможа вскочил на коня и помчался вскачь, и нахлестывал коня до тех пор, пока не домчал до Пршемыслова войска. Тут затрубил он, давая сигнал караульному, и караульный издали останавливает его продвижение на приличном расстоянии. Ведет вельможу к пажу, после чего паж вместе с польским вельможей идет к рыцарям и высокородным панам.

В надлежащее время дозволено было вельможе предстать перед королем. И молвил он так: