Том 2. Лошадь Паллада

  Я вижу свет. Я слышу жизни шумы.
  Вот блеск стекла. Вот голос за окном.
  Я чувствую себя. Я чувствую, за стулом
  У занавески край шевелит сквозняком…

Но будет вот что: станет непонятным
И книги шрифт, и кожа на руке.
И я уйду – без подписи, невнятно.
Как запах лип.
На сквозняке.

Соседство *

Тогда лицо повесят в галерее,
А дух возьмут служить в библиотеках,
И будут говорить о Гулливере, –
И на лицо придет смотреть аптекарь.

Но я живу ведь. Просто существую
И так же затрудняюсь каждый день.
А ветер вешний дует и пустует,
И облака плывущие – в слюде…

Вот я, как нищий, стыну без вниманья,
Вот я шофер, который без лица,
И я солдат и по-солдатски ранен, –
И нет героя, нету подлеца.

Ах в жизни все рассеянно и просто –
Соседа замечаешь ли зрачки?
И только иногда движенья рослых,
И только иногда мелькнут очки.

И знаете ли: дух, который спрячут,
Которым будут любоваться строго, –
Он так тоскует и ребенком плачет,
Глазами вашими расстроен!

«Какой-то голос постоянный…» *

Какой-то голос постоянный
Меня зовет по вечерам.
Гляжу на полусвет стеклянный,
На белый крест беленых рам.

Пожалуй, я (иначе кто же?),
Тюремно мрачен и тосклив,
Глядит, так на меня похожий,
Брезгливо рот перекосив…

«И ветер развевает флаги…» *

…И ветер развевает флаги,
Показывая их цвета.
Не город, а какой-то лагерь,
И лагерная суета.

И тут же возле, с ними рядом,
Солдатский косолапый ряд.
Японцы, угольные взглядом,
Опять насмешливо глядят…

Написанное в тайфун *

I

Как же придумать приятные нежности?
Медленный взгляд устремляя на вас?
Ласково смотрится женская вежливость,
Кружится ветренная голова.

Словом, надумал: не стоит влюбляться, –
Как отвечают: увы, не танцую;
Так же когда-то безмолвные прятались
В зелени статуи и статуи…

Горд, как араб, и забавно неловок, –
Да, неудачливый и лицедей!
Лучше забыть о беседках лиловых,
Зелени гипсовых голых людей.

Может, труднее, но все-таки лучше –
Мимо бессонниц и ломанных рук
Лучше пройтись, посмотреть и послушать,
Как занимаются мукой вокруг.

II

В такую погоду,
Изменит походку
Ленивый, и тот.

Но снова красиво
Летящее сивое,
Червленность цветов

В погоду такую
Все дома, тоскуют,
И сонно в домах.

И шорох окрестный,
Ветровые песни
И будто набат, –

Все залпы просторов,
Все жалобы споров
Мы слышим, не злясь.

К диванной подушке,
Дремотно потушен,
Сощурился взгляд.

Доброе сердце *