Том 2. Лошадь Паллада

Пожалуй, буду много лет
Искать забавы в наблюденьях…
А может, старый пистолет
Окажется, как избавленье.
И соберет троих зевак
Мой труп бульварный, но печальный.
Истому смертную в глазах
Прикроют старенькою шалью.
Отдаст платок с сутулых плеч
Не очень трезвая девица:
Есть все-таки кого жалеть,
Есть все-таки чему дивиться.
И буду жалостно глядеть,
Припоминать: ужель любила?
И вот, примчавшись, светит медь
Больничного автомобиля.
Возьмутся тут привычных два
И под руки и под колена,
И неживая голова
Опять покажет изумленье.
Наступят те, трудясь, на шаль,
Упавшую от их движений.
И будет им еще мешать
Рук неживое положенье.
И та, пьяна, поднимет вещь,
Пыль отряхнет, плечо оденет
И побредет – куда, Бог весть,
И у прохожих спросит денег…

Газетная хроника *

Мне только проехать в какой-нибудь город
И к столику сесть у трактирных дверей,
Почудится, – верю, – медлительный голос
Потерянной Музы моей!
Она улыбнется, она обопрется
О стол, у которого я.
И глаз мой ответно, прищурясь, смеется,
Стола различая края.
И серьги, и голос, и острые ногти,
И запах дождевика, –
И радость дождю и застекленной копоти
Так велика!
Выходим на сырость, находим машину,
Дрожащую потным стеклом.
Отважная женщина, пьяный мужчина,
Кому же сидеть за рулем?
И станет кидать нас, нести перекрестком,
Окликивать – всем на виду!..
И вот на мосту не рассчитаны доски,
Перила падут…
И в речке холодной, той глинистой речке,
Сентябрьски легкой, простой,
Весь мокрый, стеная, ползу, изувечен,
Чтоб лечь мне с подругой, с сестрой.
Мы пьяные были, и я был пьянее,
А пьяным дорога легка.
Но странно, зачем же несчастие с нею,
И так изменилась щека?

Скука *

Опять гудит утробная труба
Над бухтой, туго отзываясь в доках, –
То сероглазая моя судьба,
Она уходит от меня без вздоха.

И так, без спутницы, один, пустой,
Иду. Еще задумаясь, не видя
Как улица несется суетой…
Тебя я вспоминаю, друг Овидий.

И жажда пенья, чтобы поразить,
Остановить разгоряченный город
Высоким голосом жалеть, грозить, –
Вдруг оживет, как истощенья голод.

Увы, я знаю, понял хорошо,
Что нету места в бурных заседаньях,
И если в море пароход ушел,
Живу опять в дремоте ожиданья.

10 июля 1922 г.

Ветра и облака *