Том 2. Лошадь Паллада

Нехорошо, что мне никто не пишет, – заканчивает Б. Бета свое письмо, – прочтите это по всем ротам, эскадронам и батареям»[11]

Поистине, только странствуя, Бета был в своей стихии, но воодушевление быстро уступило место тоске и сомнениям.

«С одной стороны будто все удается, а с другой, если хорошо подумать, тоска безысходная, бессилие и бездомность, сомнения и, право, замуроваться бы в монастырь какой-нибудь католических отцов, опоясавшись веревкой, рисовать киноварью и жидким золотом заголовки к книге, которая никогда не будет написана» – это письмо от 27 декабря из Белграда.

Видимо, в начале 1925 г. Борис Бета перебрался в Марсель[12]. Начались годы французских скитаний. Бета (во Франции он – в знак ли расставания с прошлым? – все чаще стал вновь стал подписываться «Буткевич») не имел паспорта, страшился ареста, высылки. Согласно его письмам к Н. Берберовой[13], он плавал как пароходный кочегар по Средиземному морю, побывал на Ближнем Востоке (сохранилась открытка со стихами, датированными «Бейрут, май <1>926»), у африканских берегов и в Малой Азии, работал портовым грузчиком, пастухом в Нижних Альпах; судя по явно автобиографическим рассказам – чернорабочим и сборщиком винограда на фермах южной Франции. Письма З. Гиппиус свидетельствуют, что во второй половине 1920-х гг. Буткевич предпринимал какие-то попытки найти работу в Париже, затем в Каннах, получить паспорт.

В декабре 1926 г. в парижском журнале «Новый дом» был напечатан рассказ Буткевича «О любви к жизни», вызвавший большой интерес к автору. Последовали публикации прозы в журналах «Новый корабль», газете «Возрождение». О Бете положительно отзывались И. Бунин, В. Ходасевич, Д. Философов, знакомства с ним с нетерпением и любопытством ждали Н. Берберова, З. Гиппиус, В. Злобин. Но несмотря на все это, присылаемые им в Париж «повести, стихотворения <…> пропадали где-то в редакционных столах, в редакционных корзинах» (Н. Берберова). Бесследно исчез и «Голубой павлин» – не то роман, не то повесть.

Последней прижизненной публикацией Буткевича стал рассказ «Возвращение Люсьена», напечатанный в № 5 журнала «Числа». Номер поступил в продажу 2 июля 1931 г., а 8 августа того же года Борис Бета-Буткевич умер от туберкулеза на больничной койке марсельского госпиталя Консепсион[14]. В этой же больнице за 40 лет до него умер другой поэт-бродяга – Артюр Рембо. Как свидетельствовали современники, Буткевич еще при жизни продал свое тело в анатомический театр.

Посмертная судьба Б. Буткевича сложилась так же несчастливо, как жизнь. В 1934–1935 гг. шанхайские друзья поэта напечатали в двух выпусках альманаха «Врата» рассказы «Лель» и «Пепел» и стихотворения «Лошадь Паллада», «Голос», «Маньчжурские ямбы» и «Вестник». Спустя 65 лет первые три стихотворения были перепечатаны в антологии «Русская поэзия Китая» (М., 2001). Наконец, в первый том хрестоматии «Литература русского зарубежья: Восточная ветвь» (Благовещенск: Изд. АмГУ, 2013) были включены шесть рассказов – единственная сколько-нибудь солидная посмертная подборка творений Бориса Беты.

К сожалению, никто из так или иначе писавших о Бете современных авторов и университетских исследователей – располагающих к тому же широкими возможностями, включая доступ в архивы – не задумался о необходимости хотя бы с относительной полнотой представить читателям творческое наследие этого бесспорно незаурядного поэта и писателя. Лишь с появлением в 2018 г. первого издания настоящего собрания появились основания говорить о возвращении произведений Б. Буткевича-Беты к читателям.

Об «относительной полноте» мы упомянули выше не случайно, поскольку рассказы и стихотворения Буткевича-Беты рассеяны по мало-, а порой и вовсе недоступным или не сохранившимся владивостокским и китайским периодическим изданиям 1920-х гг. Для независимого исследователя трудности становятся подчас непреодолимыми: это и отсутствие полных подборок дальневосточной и китайской периодики в крупнейших библиотеках и архивах России и зарубежья, и физическая невозможность сплошного просмотра наличествующих в книгохранилищах Дальнего Востока и Китая экземпляров либо получения консультаций по ним, и отсутствие библиографий, и бюрократические препоны, не говоря уже о немалых и «безвозвратных» финансовых затратах.

По указанным причинам, при подготовке нашего издания, к примеру, не удалось обнаружить некоторые заведомо опубликованные рассказы и стихотворения владивостокского и китайского периодов; не выяснена судьба ряда рассказов, поэм и баллад, упоминаемых в письмах Б. Беты (вероятно, многие из них следует считать утраченными). Поэтому предлагаемое в данном издании собрание, конечно, нельзя охарактеризовать как максимально полное или близящееся к полноте. Вместе с тем, настоящее собрание, выходящее сейчас вторым и существенно дополненным изданием, можно смело назвать представительным, и в этом смысле поставленную составителем и издательством перед собой задачу можно считать выполненной.

М. Фоменко

Комментарии