Том 2. Лошадь Паллада

И ветер развевает флаги,
Показывает их цвета!
Не город, а какой-то лагерь,
И лагерная суета…

И тут же возле, с нами рядом
– Солдатский ряд:
– Японцы, угольные взглядом –
Опять смешливо говорят!»

Написанное в тайфун^*

Впервые: Серебряный голубь (Владивосток). 1922. № 2, март.

Доброе сердце^*

Впервые: Вечерняя газета (Владивосток), 1922, август. Публикуется по: Ревоненко А. В. <Борис Бета>. Архив А. В. Ревоненко (ХКМ).

Газетная хроника^*

Публикуется по: Ревоненко А. В. <Борис Бета>. Архив А. В. Ревоненко (ХКМ).

Скука^*

Публикуется по машинописи из архива Т. А. Баженовой (МРК).

Ветра и облака^*

Впервые: Серебряный голубь (Владивосток). 1922. № 1, март.

Разговор^*

Впервые: Серебряный голубь (Владивосток). 1922. № 1, март.

Фокстротная поэма^*

Впервые: Парнас между сопок: Альманах. Владивосток, 1922.

В экз. В. А. Слободчикова (РГБ) приписанный автором в скобках вар. строки «Протяжное оркестр ныл»: «Поющий голос весел был». На с. 3 того же экз. инскрипт Б. Беты: «Зачеркнутая строка эта; / Написанная в тихий вечер / И при желтом абажуре / Пускай напомнит этот вечер / И за столом Бориса Бета / Стихи слагающего хмуро. 8 сентября 1924 Shanghai» (см.: Коллекция «русского харбинца». Каталог собрания В. А. Слободчикова / РГБ: Отдел литературы русского зарубежья. М.: Пашков дом, 2006).

Публикация альманаха и конкретно поэма Б. Беты вызвали ряд критических отзывов в газ. Владивостока. Любопытно отметить, что газ. Владиво-Ниппо даже анонсировала выход «Парнаса между сопок», особо выделяя текст Беты: «„Гвоздем“ номера, несомненно, будет совершенно своеобразная поэма „Фокстротовая любовь“ Бориса Бета. Мастерство поэта в этой вещи достигает филигранной тонкости. Вся поэма, несмотря на чрезвычайно реальный сюжет, пронизана голубоватыми акварельными тонами, в нежности соперничающими с мастерством Пастернака». В номере Владиво-Ниппо от 15 апреля некто Дукс опубликовал большую рецензию, обратив внимание на царящие в альманахе мотивы «тоски и мистики».

«Изящна и выдержана „Фокстротная поэма“ талантливого Бориса Бета, – писал критик. – Здесь на подобающем фоне северянинских „мотокаров“, бензинового угара и фокстрота декадентский надлом „белой“ души, на плечах которой (души)

…был синий шарф,
Концами спущенный за пояс.

Но это неотъемлемая неизбежность стиля, создающего настроение. В общем стих поэта прост и идет к сердцу. В нем мотивы заглушенной тоски и горечи перед измельчавшей жизнью, старинные байроновские, вечно новые мотивы: Чайльд-Гарольд жив и танцует фокстрот.

Задушевность и легкая простота Бета изобличают в нем одного из поэтов „Божьей милостью“».

Поэт, журналист и критик Н. Светлов писал:

«Женщина – „возлюбленная всех поэтов“, плывущая над домами, как облачный призрак Блока; женщина, ставящая ногу „в желтом ботинке на высохший тротуар“, как на грудь поверженного раба; наконец, женщина, переступившая некую страшную грань в служении своим телом миру-мужчине. Борис Бета – „фокстротная поэма“. Поэт поет, ломая „штамп“ речи; „изнеможенья рот“ вместо изнеможенного рта, „поворот явился обликом“, „лик нежен пудрой голубой“. Такое конструирование образа, как видит читатель, указывает, что мы имеем дело с хлебниковским влиянием.