Том 2

стрельба в цель требует точных математических расчетов, а я говорю ему, что философия освещает, расширяет, улуч¬ шает, углубляет и объясняет все, что имеет отношение к жизни человеческой, будь то стрельба в цель или пропо¬ ведь. Короче говоря, философия есть философия, и этим все сказано. — Надеюсь, любви это не касается, — съязвила капи- танша, ей был известен донжуанский список квартирмей¬ стера, й она не упускала случая подпустить ему шпиль¬ ку. — Что общего у философии с любовью? — Вы бы этого не говорили, сударыня, когда бы сердце ваше не однажды познало любовь. Философия любви до¬ ступна только тому — или той, — чьи чувства, пройдя че¬ рез множество испытаний, постепенно совершенствуются. Поверьте, мне, нет более постоянного и разумного чувства, нежели любовь философическая. — Так, по-вашему, любовь требует опыта? — Сударыня, вы на лету угадываете мои мысли. Сча¬ стливы те браки, в коих юность, красота и вера опираются на мудрость, уверенность и осторожность, которые приоб¬ ретаются с годами; я говорю о среднем возрасте, сударыня, ибо с моей точки зрения никакой муж не бывает слишком стар для своей жены. Надеюсь, прелестная дочка сержанта со мной согласна; она, правда, лишь недавно в нашей сре¬ де, но ее благоразумие уже всем известно. — Дочь сержанта вряд ли может быть судьей между вами и мною, — сухо отрезала капитанша с видом превос¬ ходства. — Но посмотрите, Следопыт тоже решил показать свое искусство! Верно, ему надоели наши разговоры. — Я протестую, майор Дункан, я протестую! — возо¬ пил Мюр, бросившись назад к вышке и воздев руки к небу, дабы придать своим словам больше весу. — Я решительно протестую. Как можно допустить на состязание Следопы¬ та с его «оленебоем»? Не говоря уж о том, что он привык к своему ружью, оно отличается от казенного образца. — «Оленебой» сегодня отдыхает, квартирмейстер, — спокойно возразил Следопыт, — и никто не собирается его тревожить. Я нынче и не думал баловаться ружьем. Но сержант Дунхем уверяет, что его хорошенькой дочке будет обидно, если я не приму участия в празднике, — ведь это я доставил ее в крепость. Как видите, я взял ружье Джас¬ пера, а оно нисколько не лучше вашего. Квартирмейстер вынужден был промолчать, и все взоры 156

устремились на Следопыта, занявшего место у рубежа. Весь облик и осанка прославленного охотника и разведчика дышали благородством и силой, когда, выпрямившись во весь свой рост, высокий, ладный, крепко скроенный, он с полным самообладанием поднял ружье, владея в совершен¬ стве как своим телом, так и оружием. Следопыта трудно было бы назвать красивым мужчиной в обычном понимании этого слова, но наружность его внушала уважение и дове¬ рие. Стройный и мускулистый, он обладал бы идеальным сложением, если бы не был чересчур худощав. Его руки и ноги отличались крепостью и гибкостью каната, но все очертания его фигуры были слишком угловаты, ?тобы по¬ казаться безупречными ценителю мужской красоты. Й все же его движения были исполнены естественной грации; непринужденные и размеренные, они придавали ему горде¬ ливое достоинство, как нельзя лучше отвечавшее его про¬ фессии. Честное, мужественное лицо разведчика было подернуто румянцем загара, говорившим о жизни под от¬ крытым небом, полной лишений и тревог, а сильные жили¬ стые руки, видно, не знали тяжелого труда, от которого они грубеют, становятся корявыми и заскорузлыми. В нем не было того юношеского очарования, которое пленяет деви¬ чьи сердца, но стоило ему поднять ружье, как вся женская половина зрителей залюбовалась красотой и свободой его движений и мужественной осанкой. Никто и оглянуться не успел, как он прицелился и выстрелил, и дым еще расплы¬ вался над его головой, а он уже спокойно стояд, опершись на ружье, и открытое лицо его сияло от беззвучного радо¬ стного смеха. — Если б я не боялся попасть впросак, я сказал бы, что и Следопыт промахнулся! — воскликнул майор. — И сами бы промахнулись, майор, — уверенно отве¬ тил проводник. — Не я заряжал ружье и потому не знаю, была ли там пуля, но, если там был свинец, я вогнал его в щит следом за пулями лейтенанта и Джаспера. И это так же верно, как то, что меня зовут Следопыт! Крики людей, собравшихся возле мишени, возвестили, что Следопыт прав. — Но это еще не все, друзья, — продолжал Следопыт, не спеша направляясь к помосту, где сидели женщины. — Если я хоть сколько-нибудь задел щит, считайте, что я промахнулся. Пуля квартирмейстера расщепила дерево, и моя должна была пройти как по маслу. 157